|
Не‑е, Сема не вариант. Вряд ли синьору с такой бусурманской физиономией присягнет на верность хотя бы один рыцарь‑христианин. И Ядвига тут ну никаким боком. — Вы отказываете мне, мсье? — Королева выглядела удивленной и уязвленной. — Мне необходимо попасть в Святую землю прежде, чем взойдет полная луна, — виновато развел руками Бурцев. — Господи, да при чем тут это?! Вы попадете туда после полнолуния. С целой армией попадете. Вступите как король Кипра и Иерусалима! Разбейте немцев, и я… я буду вашей женой, служанкой, рабой… Снова всхлип. Еще… Н‑да… Соблазнительное, конечно, предложение — иметь в рабынях королеву. Но… Он покачал головой. Отрезал: — Нет. Рабы мне не нужны. А после полнолуния будет поздно. Слишком поздно. Простите меня, ваше величество. Она все еще смотрела на него снизу вверх. Она все еще плакала. Очень хотелось утешить, успокоить Алису. Бурцев протянул руку, погладил несчастную изгнанницу по волосам, которых касалась корона. Понял, что сморозил глупость, что позволил себе неслыханную дерзость. Отдернул руку. Но ничего страшного не произошло. Все было по‑прежнему. От него еще ждали ответа. Другого ответа. Того, дать который он никак не мог. — И потом, ваше величество, у меня ведь уже есть супруга. Аделаида. Агделайда. Краковская. Она поняла его неправильно. — Это не важно! Совсем не важно! — в отчаянии шептала королева. И все сильнее прижималась к ногам Бурцева. — Брак можно расторгнуть. Я знаю! Я дойду до Святого Рима! Его Святейшество не откажет мне! — Но я вовсе не хочу расторгать брак. Я люблю жену. И должен разыскать ее в Святой земле, пока не случилось непоправимое. Агделаиду похитили Хранители и… — Любите жену… — задумчиво перебила Алиса Шампанская. — Похитили Хранители… Королева улыбнулась — невесело, через силу. Только одной половинкой рта улыбнулась — вымученной, нервной улыбкой. — Любите жену… — Кажется, этот довод задел ее величество больше всего. — Я так и знала, что здесь замешана женщина. Но я ведь не прошу у вас взаимной любви, мсье Вася, я не выдвигаю никаких требований, я не связываю вас обязательствами. У нас будет всего лишь политический марьяж. Считайте его, если хотите, временным союзом. — Извините, ваше величество, но марьяжа не будет. Тишина… — Мне нужно попасть в Святую землю до полнолуния, — упрямо повторил Бурцев. Королева порывисто поднялась. Встала сама, отведя его руку. Сейчас в помощи она не нуждалась. Алиса Шампанская стояла прямо и гордо. Такая несгибаемая, сильная, преисполненная строгого величия и прирожденного монаршего достоинства. Глаза отверженной королевы были холодны и смотрели поверх головы Бурцева. Только блестевшая под ресницами влага напоминала о недавней минутной слабости ее величества. — Хорошо, мсье. Тихий хрип… Говорить ей сейчас было трудно, очень трудно. — Забудьте о нашей беседе. Все забудьте. Нам с вами следует расстаться. Желательно поскорее. Вы помогли мне, я помогу вам. Возьмете пиратский когг. С вами отправятся помощник Жюля и два десятка опытных моряков из его команды. Хабибулла тоже изъявил желание сопровождать вас, и я не вправе его задерживать. Да поможет вам Бог. О ревуар, мсье Вася… Она отвернулась. С тяжелым сердцем Бурцев оставлял в убогой каюте одинокую несчастную женщину. Королеву без королевства, без надежды. И к тому же теряющую от горя рассудок. Ее Величество едва сдерживала вновь подступавшие слезы и изо всех сил старалась казаться снежной, ледяной, стальной королевой. |
