— В Париже есть кто-нибудь, кто сможет написать письмо, которому здесь поверят? — спросил я.

Меир поднял голову, словно очнулся от сна. Он изумился тому, что я готов потворствовать обману.

— Наверняка там есть еврейская община…

— О, конечно, — сказал он. — Мы недавно переехали сюда. Этот дом достался мне в наследство от дяди, а вместе с домом и ссуды горожанам… Да, в Париже имеется еврейская община. А еще там живет один монах-доминиканец, который, возможно, согласится нам помочь. Не потому, что ему хватит бесстыдства написать письмо, подтверждающее, что мертвая девушка жива. Просто он нам друг и останется нашим другом даже в этом деле. Он поверит нам, он станет за нас просить.

— Возможно, именно это нам и нужно. Он ученый?

— Великолепно образованный человек, учился у лучших учителей. Доктор права и теолог. Он питает к нам огромную благодарность за одну весьма необычную услугу. — Меир вдруг остановился. — А может быть, я ошибаюсь? Вдруг он выступит против нас? Всевышний знает, что у него для этого есть причина.

— Объясни мне, в чем дело.

— Нет, я не могу.

— И как же ты поймешь, будет он вам помогать или наоборот?

— Флурия должна знать. Флурия точно знает, что делать, и только Флурия может все спланировать. Если Флурия скажет, что мне надо написать этому человеку…

Он снова замолчал. Он никак не мог принять решение. Да, он ничего не решал сам.

— Нет, я не могу ему написать. Я сошел с ума, если думаю об этом. Вдруг он приедет и обвинит нас?

— Что он за человек? — спросил я. — И какое отношение он имеет к тебе и Флурии?

— О, на этот вопрос я тоже не могу ответить, — сказал Меир.

— А если я отправлюсь к нему, поговорю с ним сам? Сколько времени займет дорога до Парижа? Ты сумеешь списать достаточно долгов и собрать достаточно золота, если я дам слово горожанам, что скоро вернусь с большей суммой? Расскажи мне об этом человеке. Почему ты думаешь, что он может помочь?

Меир до крови закусил губу и откинулся на спинку стула.

— Но без Флурии, — бормотал он, — я не должен делать этого, даже если он может спасти нас. Если кто-нибудь может спасти нас.

— Ты говоришь о родне девочки по отцовской линии? — спросил я. — Это ее дед? Ты надеешься получить золото от него? Я слышал, что ты назвал себя ее отчимом.

Он отмахнулся от вопроса.

— У меня полно друзей. Деньги — это не проблема. Деньги я найти сумею. Если надо, получу их из Лондона. О Париже речь зашла для того, чтобы дать нам больше времени. Поскольку мы утверждаем, что Лия отправилась туда, письмо из Парижа подтвердит наши слова. Нашу ложь. Ложь! — Меир опустил голову. — Но этот человек… — Он снова замолк.

— Меир, этот доктор права очень помог бы нам. Доверься мне. Если влиятельный доминиканец согласится приехать, он мог бы приструнить здешнюю немногочисленную братию и остановить безумную охоту за новой святой. Ведь именно эта цель поддерживает огонь, а человек образованный и разумный сразу все поймет. Норвич — это не Париж.

На лице Меира застыла невыразимая печаль. Он не мог говорить. Он был раздавлен.

— Я всегда был ученым, — произнес он, вздыхая. — У меня нет житейской сообразительности. Тысячу марок я достану, а что касается этого человека… Понятия не имею, на что он способен. О, если бы Флурию не увели.

— Тогда позволь мне переговорить с ней, — предложил я. — Напиши письмо и записку для шерифа, чтобы мне разрешили поговорить с твоей женой наедине.