-  Тише. - Гад и не подумал убирать руки, а, напротив, настойчиво, чуть ли не насильно перевернул несостоявшуюся жертву лицом вверх и опять обхватил за шею, только на этот раз мягко, осторожно. - Я только посмотрю… Нет, следов не осталось, хвала небу. Ну не плачь, пожалуйста, мне самому неприятно… Выставил себя идиотом, еще и тебя напугал. Успокойся, все нормально, я никому не скажу. Тебя король приставил за Ольгой присматривать?

    -  Тебе «все нормально», а со мной теперь Флавиус знаешь что сделает!

    -  Ничего он тебе не сделает. Откуда он узнает?

    -  А ты королю не скажешь?

    -  Не скажу, - покаянно пообещал мистралиец, прижимая к груди рыдающую девушку. - Честное слово, ни королю, ни Флавиусу, никому, только… Есть кто-нибудь, кроме них, кто знает о тебе?

    -  Жак. А зачем?

    -  Для контроля. Вот завтра я схожу к Жаку и попрошу, чтобы он точно подтвердил все, что ты сказала. А больше никто не узнает.

    -  Он же трепло! Он же сразу все королю доложит!

    -  Не сдал же он тебя до сих пор. И теперь не сдаст, если ему объяснить, чем это тебе грозит. Не плачь. Все будет хорошо. Я даже Ольге ничего не скажу. Слово чести.

    Ха Танг уткнулась лицом в его плечо и разревелась еще горше.

    ГЛАВА 3

    Фрекен Бок сидела на стуле и плакала, а Карлсон стоял в сторонке, и вид у него был смущенный. Никто ничего не говорил, все чувствовали себя несчастными.

    А. Линдгрен

    -  Ольга как всегда опаздывает, - недовольно заметил Шеллар III, обратив взор на часы. - А из-за нее задерживаются и Кантор с Мафеем. Или опять проспала, или, как обычно, с утра обнаружила на платье пятно, которого не заметила вчера, и теперь в спешном порядке гладит другой наряд…

    -  Да ладно вам, - хихикнул верный шут. - Гораздо хуже, если она только что обнаружила, в какой компании ей предстоит отправляться, и заартачилась. Или это обнаружил ее маэстро и опять начал выяснять, а любит ли она его, и насколько сильно, и кого она любит больше - его или Кантора.

    -  Поражаюсь, - так же недовольно поморщился король. - Вроде умная девушка, как она умудрилась связаться с этим бестолковым ничтожеством? Мало того, что он врет через слово, так еще и глуп, как гоблин.

    -  Да ладно вам, это на вас Кантор плохо влияет. Если Артуро ухитрился всех вокруг успешно надурить, значит, он не настолько глуп. Не появись Кантор со своими воспоминаниями, никто бы так и не узнал…

    -  Не преувеличивай. Если бы не вмешался Кантор, вся эта идиллия продолжилась бы ровно до того момента, когда Ольгиной личной жизнью заинтересовался бы я. И если я говорю, что человек глуп, это так и есть.

    -  Но почему? Что он такого глупого сделал?

    -  Врет он бездарно, вот почему. На первый взгляд вроде складно, но, помилуй, Жак, каким же болваном нужно быть, чтобы лгать о вещах, легко проверяемых? Ладно, украл он у товарища авторство довольно известного произведения и уверяет теперь, что его оклеветали из зависти. Это я еще понимаю, дело темное, и проверить факты уже невозможно, только слово против слова. Ладно, романтическая история с превращением - тоже проверке поддается с трудом, какой же маг признается. Но общеизвестные факты о покойном родителе выдавать за происки врагов - это уже глупость редкая. Прикидываться разведенным, зная, что с него могут потребовать документ, тоже довольно бестолково.