О б е р г. Вы благословили, святая сестра, преступника, каторжника!.. Всевышний вам этого не простит. (Нажимает кнопку.)

Входит  Л е м к е.

Я спрашиваю в последний раз: вы знаете Оболенскую?

М а т ь  М а р и я. Я уже сказала. Видела раз до войны.

О б е р г (к Лемке). Приведите Бердышева… (Матери Марии.) Сейчас вам будет стыдно!..

Л е м к е  вводит  Б е р д ы ш е в а, которому явно не по себе.

Б е р д ы ш е в. Бон суар!

О б е р г. Подойдите к этим милым дамам, профессор.

Б е р д ы ш е в. Ничего… Я здесь… (Стоит на пороге.)

О б е р г. Вам сказано: подойдите!

Бердышев подходит. Мать Мария и Оболенская пристально смотрят на него. Он опускает глаза.

Профессор, вы видели у матери Марии княгиню Оболенскую?

Б е р д ы ш е в. Гм… В общем… Да…

М а т ь  М а р и я. Никогда она не была у меня, никогда!

Б е р д ы ш е в. Я чрезвычайно сожалею, но…

О б е р г. Что «но»?!. Точнее!..

Б е р д ы ш е в. Я видел… Из другой комнаты…

О б е р г. Говорите все!..

Б е р д ы ш е в. Пардон… Через замочную скважину… (Закрывает лицо руками.) Какой ужас!.. Простите меня, мать Мария, простите!.. (Всхлипывает.)

О б е р г. Слюнтяй!.. Так скажите все!.. Скажите, что вы у нее отлеживались по моему заданию… Что вы наш секретный агент по кличке Блондинка!.. Все скажите, мерзавец!..

Б е р д ы ш е в. Да-да, я не выдержал!.. Хотел душу спасти!

М а т ь  М а р и я. Сказал Спаситель: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради меня, тот ее сбережет…»

О б е р г. Вот он и донес, что вы укрываете советского офицера. Но мы не спешили. Мы терпеливо ждали… И когда вы послали его в тот ресторан под Тулузой, мы шли за ним. Там и накрыли всю компанию!.. За это, милая Блондинка, мерси… А вот за ваше поведение здесь — концлагерь!.. Лемке, возьмите его!..

Л е м к е (берет Бердышева за плечо). Пошли!.. Пошли, Блондинка!..

Уходят.

М а т ь  М а р и я (вслед Бердышеву). Спаси его, господи, прости ему слабость души его!..

О б е р г. Лучше подумайте о спасении своей души!.. Хороша монашенка, действовавшая заодно с коммунистами!.. Бог вам этого не простит!..

Л е м к е  возвращается.

М а т ь  М а р и я. Бог с теми, кто творит добро, а не с теми, кто всуе клянется именем его, проливая безвинную кровь. Костры инквизиции тоже полыхали во имя Христа, но инквизиторы прокляты и богом и людьми. Вы превзошли инквизиторов и прокляты втройне!..

О б е р г. Карцер!.. Наручники и кандалы!..

Л е м к е. Пошли, мадам!.. (Тащит ее к двери.)

М а т ь  М а р и я  машет рукой, прощаясь с Оболенской.