|
У него громко болело сердце - так желанна, недоступно соблазнительна была она. Алексашка танцевал с почтенными дамами, кои за возрастом праздно сидели у стен, - трудился до седьмого пота, красавец. Часам к десяти молодежь уходила, исчезала и Анхен. Знатные гости садились ужинать кровяными колбасами, свиными головами с фаршем, удивительными земляными яблоками, чудной сладости и сытости, под названием - картофель... Петр много ел, пил пиво, - стряхнув любовное оцепенение, грыз редьку, курил табак. Под утро Алексашка подсаживал его в таратайку. Снова свистел ледяной ветер в непроглядных полях. - Была бы у меня мельница на слободе али кожевенное заведение, как у Тиммермана... Вот бы... - говорил Петр, хватаясь за железо тележки. - Тоже - чему позавидовали... Держитесь крепче - канава. - Дурак... Видел, как живут? Лучше нашего... - И вы бы тогда женились... - Молчи, в зубы дам... - Погоди-ка... опять сбились... - Завтра маменьке отвечай... В мыльню иди, исповедуйся, причащайся, - опоганился... Завтра в Москву ехать, - мне это хуже не знаю чего... Бармы надевай, полдня служба, полдня сиди на троне с братцем - ниже Соньки... У Ванечки-брата из носу воняет. Морды эти боярские, сонные, - так бы сапогом в них и пхнул... Молчи, терпи... Царь! Они меня зарежут, я знаю... - Да зря вы, чай, так-то думаете, - спьяну. - Сонька - подколодная змея... Милославские - саранча алчная... Их сабли, колья не забуду... С крыльца меня скинуть хотели, да народ страшно закричал... Помнишь? - Помню! - Васька Голицын одно войско в степи погубил, ведено в другой раз идти на Крым... Сонька, Милославские дождаться не могут, когда он с войсками вернется... У них сто тысяч... Укажут им на меня, ударят в набат... - В Прешпурге отсидимся... - Они меня уж раз ядом травили... С ножом подсылали. - Петр вскочил, озираясь. Тьма, ни огонька. Алексашка схватил его за пояс, усадил. - Проклятые, проклятые! - Тпру... Вот она где - плотина. - Алексашка хлестнул вожжами. Свистели ветлы. Добрый конь вынес на крутой берег. Показались огоньки Преображенского. - Стрельцов, мин херц, ныне по набату не поднимешь, эти времена прошли, спроси кого хочешь, спроси Алешку Бровкина, он в слободах бывает... Они сестрицей вашей тоже не слишком довольны... - Брошу вас всех к черту, убегу в Голландию, лучше я часовым мастером стану... Алексашка свистнул. - И не видать Анны Ивановны, как ушей. Петр нагнулся к коленям. Вдруг кашлянул и засмеялся. Весело загоготал Алексашка, стегнул по лошади. - Скоро вас мамаша женит... Женатый человек, - известно, - на своих ногах стоит... Недолго еще, потерпите... Эх, одна беда, что она - немка, лютеранка... А то бы чего проще, лучше... А?.. Петр придвинулся к нему, с дрожащими от мороза губами силился разглядеть в темноте Алексашкины глаза... - А почему нельзя? - Ну, - захотел! Анну Ивановну-то в царицы? Жди тогда набата. |
