Он кивнул и скороговоркой рассказал, как ухудшилось состояние ребенка. Распродав мебель, дачу и золотишко жены, люди поняли: и себя продав, на срочную операцию не наберут. Им было стыдно и тяжко, но они дали объявление в газету, указали номер благотворительного счета. Кто то ссудил сто рублей, кто то пятьсот. Несколько граждан пожертвовали «открытые письма» – призывали не попрошайничать, а найти способ обогатиться. И вдруг, когда надежда почти растаяла, к ним = пришел человек. Изучил выписки из истории болезни дитяти, справки, не побрезговал рецептами. Шепнул:

– Ждите поступлений. И не солгал. Но имя свое обнародовать запретил.

– Не майтесь, – сказала я. – Сегодня рок свел меня с женщиной, лишившейся сына. И прокутить накопленные на его операцию деньги – не в ее стиле. Это Енина жертвовательница?

– Не упоминайте в статье, чтобы не обиделась. Но ведь распирает от благодарности. Наш ангел хранитель – Евгения Альбертовна Енина…

Обычно я не пишу с лету, даю материалу и впечатлениям отстояться. Но на сей раз я была не прочь изменить привычке. Не успела. Зазвонил телефон.

– Немедленно включи телевизор, – потребовал полковник Измайлов.

– Летом я его принципиально не включаю.

– Включи, посмотри, а потом спустись ко мне. Поведаешь о своих фокусах.

Звучало грозно. Наверное, Вик попал в объектив камеры, дал интервью и прятал за свирепостью желание похвастаться своей телегеничностью. Я исполнила его прихотливую волю.

– Криминальная хроника, – то ли с виноватой, то ли с саркастической улыбкой объявил диктор. – Вчера вечером в своем офисе был убит генеральный директор…

Иногда скорость мысли опережает даже самую современную технику. «Иван или Юра?» – успела прикинуть я за секунду. Но на экране появился особняк, в который наведывался подставной от мафии, вернее, приставленный ею к Юре Саша.

– В прошлом трижды судимый, подозреваемый правоохранительными органами в активизации деятельности мощной преступной группировки и причастности к устранению ряда лиц… – вещал диктор.

Показали кабинет и труп.

– Рядом с телом была найдена записка, гласящая: «Привет от Алекса». Напечатано послание на машинке убитого. Вероятно, речь идет об умершем недавно от передозировки сильнодействующего наркотического средства Александре Люблинском, который был известен в преступном мире под кличкой Алекс, но никогда не привлекался к уголовной ответственности…

Дотошный оператор, видимо, задался целью увековечить на пленке все углы помещения.

– Сотрудники правоохранительных органов не исключают, что речь идет о заказном убийстве, представленном в виде обычного – удар тяжелым предметом по голове – с целью запутать следствие…

«Докатились, – подумала я. – До понятия „обычное убийство“ докатились. Если из незарегистрированного огнестрельного оружия с контрольным выстрелом – то необычное. Все остальное – не стоит внимания, бытовуха, мол». Однако на рассуждения времени не было. Я снова вляпалась в неприятности и дала Юрьеву повод острить. Дескать, стоило Полине приблизиться к Юрию Васильевичу Федорову, как прихлопнули голубчика. Не успел попользоваться наследством, которое оставил ему Алекс. Предчувствия мои можно было считать цветочками по сравнению с волчьими ягодами реальности. Потому что за меня принялся не Борис, а полковник Измайлов – в присутствии Бориса и Балкова.

– Выкладывай абсолютно все про Алекса, Юру и… про кого ты там еще нарыла. Абсолютно! Недавно ведь терзала меня этим Алексом! Да, координаты своих осведомителей не забудь.

– Не осведомителей, а информаторов. Координаты скрою, елки. Давешний рассказ про Алекса повторю слово в слово.