– Нет проблем, – Купер потыкал в кнопки, и из центра стола поднялись две большие кружки с темным напитком.

– Пока мы еще не разошлись, представлю вам остальных, – сказал капитан, когда Роберт и Эмили утолили жажду. – Пит, Луис (им оказался толстяк), Джек и Карл. (Купер произнес именно «Карл», а не «Чарли», как это обычно делается.)

Карл, до сих пор не проронивший ни слова, даже не кивнул, когда его представляли; он сидел, развалясь в кресле, свесив с подлокотников огромные ручищи и уставясь в пространство бычьим взглядом. Время от времени, впрочем, его взгляд скользил по фигуре девушки, обретая определенную осмысленность.

– И еще... – сказала Эмили слегка смущенно, – у вас не найдется мази от ожогов?

– Моменто! – воскликнул Луис и собрался исчезнуть в той же двери, что и Макс. На пороге он обернулся: – Я оставлю ее в вашей каюте.

Представление команды не удовлетворило Роберта: никто не называл фамилий, не говорил, вопреки обычаю Границы, откуда он (а совершенно очевидно, что на «Страннике» были и коренные земляне, и уроженцы колоний), не упоминались и должности членов экипажа. Впрочем, на кораблях свободных изыскателей, этих последних конкистадоров космоса, еще ухитрявшихся урвать кусок пожирнее из‑под носа у крупных компаний, нередко не было четкого штатного расписания – каждый был понемногу и пилотом, и связистом, и планетологом, и, разумеется, специалистом по всем видам оружия.

Вернулись Луис и Макс, и Эмили пошла за своим провожатым. Луис хотел было скользнуть следом, но строгий взгляд капитана заставил его переменить направление и выйти через другую дверь. Разошлись и остальные – видимо, для выполнения обычных послеполетных процедур.

– Ну, а мы, – сказал Купер Роберту, поудобнее устраиваясь в кресле, – еще немного побеседуем.

56

– Давно с Земли? – поинтересовался капитан «Странника», когда Уайт уселся, слегка поморщившись (ему тоже не повредила бы мазь от ожогов).

– Как вы узнали, что я землянин? – притворно удивился пилот.

– Бросьте. Землянина всегда можно отличить от уроженца колоний – если не по загару и манерам, то, во всяком случае, по выговору. По крайней мере, если он говорит по‑английски; за другие языки не поручусь – я их не знаю. Кроме микса, конечно.

Роберт подумал, что эта оговорка тоже характерна для землянина – дело в том, что на Земле многие до сих пор не считают микс полноценным языком. Хотя он официально принят на нескольких планетах, на нем ведется делопроизводство, ему учат в школах, существуют словари микса и четкая грамматика – многие земные лингвисты отказываются признать его настоящим языком (некоторые ссылаются при этом на отсутствие созданных на миксе выдающихся произведений – как будто за последнее столетие они созданы на английском), называя его разновидностью сленга и ставя, таким образом, ниже мертворожденного эсперанто, который, несмотря на продолжающиеся усилия энтузиастов, так и не прижился ни на одной из планет. Впрочем, микс отчасти сам виноват в этом – помимо того, что его никак не назовешь изящным и совершенным, он имеет слишком много диалектов, иногда даже несколько на одной планете.

– Но вы не ответили на мой вопрос, – напомнил Купер.

– Ну, я покинул Землю восемь лет назад и с тех пор почти не бывал там, не считая нескольких коротких визитов (это была правда – хорошей лжи никогда не повредит немного истины). Джейн тоже не была там несколько лет – родители увезли ее в колонии, когда она была еще несовершеннолетней. Мы познакомились полгода назад и с тех пор летаем вместе. У нас был маленький корабль.