– Но, насколько я понимаю, наша экспедиция сама проводится в тайне от государственных органов.

– Разумеется, но мистеру Клайренсу не нужны лишние осложнения.

В течение двух недель Роберт проходил обучение на Земле, с использованием ускоренных гипнометодик. Он узнал, что корабль, оснащенный системой полной невидимости, несет на борту четыре десантных бота и один челнок, в котором Уайту и предстояло отправиться к императору. На борту находились также боевые десантные роботы, психотронные излучатели, ориентированные на коррингартцев, и другие предметы, никак не вязавшиеся с мирной дипломатической миссией. Неужели Клайренс задумал военную операцию в сердце Империи? Но это же безумие! Даже такой прекрасный корабль – а Роберт, как пилот, не мог не оценить его достоинств, хотя пока имел дело лишь с макетами и тренажерами – даже он не способен противостоять всей мощи имперских вооруженных сил. На прямой вопрос пилота Ковальски ответил: «Нас ждет трудная и опасная миссия, и мы должны быть готовы ко всему.» Нечего и говорить, эти слова не прибавили Роберту оптимизма.

Наконец Клайренс вызвал его в последний раз.

– Завтра вы вылетаете на одну из планет Ближнего космоса, где расположен завод, построивший корабль. Там вы познакомитесь с остальными членами экипажа и закрепите свои навыки на реальной технике. Через восемь дней ваш старт в Дальний космос. Вот, – Клайренс протянул пилоту пакет, – здесь все ваши инструкции. Ковальски также передаст вам опломбированный металлический контейнер и запечатанный конверт; эти вещи предназначены для императора. Содержимое конверта превратится в пыль через четыре минуты после вскрытия; этого времени достаточно, чтобы снять копию. («А сам ты, конечно, не оставишь улик», – подумал Роберт.) Помимо всего прочего, там описано, как вскрывать контейнер, чтобы его содержимое не постигла та же участь. От этого зависит успех миссии. Вам все ясно?

– Каково разграничение полномочий между мной и Ковальски?

– Вы отвечаете за дипломатическую сторону операции, он – за военную. В спорных ситуациях приоритет у него. Кроме того, он может использовать ваши навыки пилота, – и, заметив мелькнувшее на лице Роберта выражение, Клайренс с усмешкой добавил: – Вам не нравится Ковальски?

– Я вообще не люблю военных. И, кстати, почему вы сделали своим доверенным лицом славянина?

– А что вы имеете против славян?

– Ну... – Роберт пожал плечами, – как там у Киплинга: «Запад есть Запад, Восток есть Восток...», а славяне – ни то, ни се... Они, конечно, создали великую культуру, но нельзя забывать, что они чуть не погубили цивилизацию и в конце концов довели собственную нацию до полного упадка.

– Ну что ж, – сказал Клайренс, – вы любите литературу, и я отвечу вам метафорой. Люди Запада – кошки, гуляющие сами по себе, индивидуалисты, блюдущие лишь собственные интересы и всегда готовые повести свою игру. Азиаты – змеи, скользящие в траве, бесшумные, изящные, коварные; никогда не знаешь, что ждать от них в следующую минуту. И лишь из славян получаются верные сторожевые псы.

В интонации миллиардера Роберт почувствовал угрозу. Ему вспомнилось запечатанное письмо для императора. «Подателя сего предать немедля смерти без суда» [Шекспир, «Гамлет»] – какова вероятность, что там написано именно это? С точки зрения наихудшего сценария...

– Вы, конечно, понимаете, – решил напомнить он, – что если со мной что‑нибудь случиться, нежелательная для вас информация окажется в газетах.

– Вы, конечно, понимаете, – в тон ему ответил Клайренс, – что, если нежелательная информация попадет в газеты, с вами что‑нибудь случиться.