– Посмотрим, – холодно сказал Пэнки. – Мне бы хотелось, чтобы хоть эта ваша версия, Крукс, оправдалась. Но посмотрим… А теперь извините, мне необходимо остаться одному. Скажите, чтобы вас устроили где‑нибудь… в другом номере.

Стив возвратился в «Континенталь» около девяти вечера и сразу поднялся в свои апартаменты. Оттуда он позвонил портье и поинтересовался, не спрашивали ли его. Старый портье уже сменился, новому ничего не было известно, и он обещал выяснить и позвонить Стиву чуть позднее. Он действительно позвонил спустя несколько минут и объяснил, что Стива никто не спрашивал, а вот сеньором Хорхе де Эспинозой интересовался один американец по имени Феликс Крукс. Но, насколько портье известно, ни Хорхе де Эспиноза, ни его преосвященство в отеле ещё не появлялись…

– О нет, вы заблуждаетесь, – перебил Стив. – Оба они давно у меня, и его преосвященство отдыхает.

Портье всполошился, начал спрашивать, не потребуется ли что‑нибудь Стиву для его высоких гостей. Стив поблагодарил и повесил трубку.

После этого он торопливо разделся, влез в облачение кардинала, надел парик и тёмные очки, разложил на столе в гостиной распятие и раскрытую Библию.

Дверь из гостиной в кабинет он оставил приотворённой. В кабинете стоял наготове портативный магнитофон с кассетой, где был записан диалог сэра Тоби и сэра Эндрью из «Двенадцатой ночи» Шекспира. Второй магнитофон, совсем миниатюрный, приготовленный для записи, Стив прикрепил под крышкой стола в гостиной. «Кардинал» мог без труда включать и выключать оба магнитофона, не сходя со своего места.

Стив внимательно оглядел себя в зеркало, проверил работу магнитофонов. Все выглядело надёжно. Итак, сети были расставлены; теперь оставалось ждать. «Кардинал» сел в кресло у стола и погрузился в чтение Библии.

Расчёт оказался точным. Через несколько минут в дверь осторожно постучали.

– Войдите, – бархатным голосом сказал «кардинал».

Дверь приотворилась, и в переднюю проскользнула молоденькая горничная. Увидев в гостиной его преосвященство, девушка охнула, всплеснула руками, шлёпнулась на колени и на коленях пошла по полу к столу, за которым сидел «кардинал». Стив видел однажды, что так поступают богомольцы, приходящие в храм Санта Гваделупа на окраине Мехико. От ворот ограды до ступеней портала храма они бредут на коленях через огромный, замощённый каменными плитами двор. Горничная, будучи мексиканкой, очевидно, не нашла иного способа выразить свой экстаз при виде кардинала.

– Встаньте, встаньте, дитя моё, – мягко сказал «кардинал», – я скромный слуга Бога и не заслужил ничего подобного.

– О ваше преосвященство, – воскликнула девушка со слезами на глазах, – простите меня, но я ещё никогда в жизни не видела так близко настоящего кардинала. Благословите меня, святой отец, прошу вас.

Тут она схватила его руку и попыталась поцеловать. Он осторожно высвободил руку из её пальцев, встал и заставил подняться её.

– Бог благословит тебя, дочь моя, – сказал он по‑испански. Затем перекрестил и протянул руку для поцелуя.

Почувствовав, что рука стала мокрой от её слез, Стив смутился. Ему стало жаль глупенькую девушку. Чтобы порадовать её, он сказал:

– Пусть Бог пошлёт тебе хорошего жениха, девочка.

– У меня есть жених, – шепнула она, – но… Сделайте так, святой отец, чтобы он… стал хороший.

– Чем же он плох? – поинтересовался Стив.