Дядюшка Поль посадил Тома на колено, прижал плечом к пропахшему капитанским табаком свитеру.

— Том… расскажи, как он ушёл…

— Ладно… Только я снова пущу слезу.

— Наверно, я тоже… Давай позовём Донби. Чтобы тебе не пришлось рассказывать ещё раз.

— Давай… А он где?

— Где-где… Наверняка парит наследника…

— Югу?!

— Тьфу! Яйцо греет…

— Ох… я не понял…

— Все боюсь: если не выведется птенец, вот будет трагедия…

— Я думаю, выведется…

Пятая часть

Срубить дерево

Красное сердце

Можно было ожидать, что после всех событий Том будет спать допоздна. А он проснулся рано. Лежал, смотрел в потолок с лепными загогулинами и вспоминал все, что случилось. На воспоминания как бы накладывалась картинка: речная глубина с пробившимися солнечными бликами и лежащий на песчаном дне старый пароход. Сквозь окна рубки и кают проплывают длинные, с алюминиевым отливом, рыбы. На позолоченной короне трубы дрожит зеленоватый блик. Иногда сквозь щели палуб выскакивают и спешат наверх пузырьки…

Конечно, было грустно. Однако в этой грусти не ощущалось безнадёжной горечи и страха. Теперь, по крайней мере, Том знал, что он не один. И знал, как станет жить дальше.

Хотя и непонятного оставалось много…

Вошёл капитан. Сел на край кровати.

— Хорошо, что не спишь. Есть важный разговор.

— Опять…

— А что делать? Их впереди ещё немало… И прежде всего такой. Том, наверно, есть смысл все же не портить отношения с киношниками…

— Они обманщики…

— Ну, Том… Наверно, не больше обманщики, чем я… А ты ведь меня не бросил…

— Сравнил!

— Том, они обманывали не со зла, а по недомыслию. Думали прежде всего про кино, а не про мальчика Тома Сушкина. Фильм, кстати, жаль. Он почти закончен, осталось снять последние сцены, а тут мальчик даёт им крепкого пинка…

— По заднице, — мстительно уточнил Том.

— Именно. Они потирают указанное место и остаются ни с чем… И мы заодно.

— Мы-то почему?

— Сообрази. Если фильм не закончат, никаких сумм от студии мы больше не получим. А сейчас у нас ни гроша. Если ты собираешься строить яхту или катер, это потребует ого каких денег. А у нас и на житье-то не осталось. Мы не можем быть вечными гостями его высочества, хотя он добрейший человек…

— Уйдём в пираты, — мрачно казал Том.

— Том, я серьёзно. Тебе учиться надо, лето не бесконечное…

— В Воробьёвск не поеду!

— Тем более. А здесь у тебя даже школьных штанов нет…

Том помолчал, посопел, тронул колечко.

— Дядя Поль, а фильм-то о чем?

— Да детская фантастика. Вернее, сказка. Мол, есть мальчик, недовольный множеством всякого зла на планете. И вот узнаёт он, что на дальнем островке стоит гигантское чёрное дерево, которое впитывает в себя это гипертрофированное зло…

— Какое?

— Ну, сгущённое, собранное отовсюду. Увеличенное во много раз. Впитывает, хранит в себе, а потом выпускает обратно в атмосферу. Как выпускает в воздух яд дерево Анчар в стихах Пушкина… Не читал?

— Не- а… Не помню… А зачем выпускает-то?

— Чтобы зло на земле не переводилось.