|
Кур преследовали до Финдон Биче, тут кто-то начал в них стрелять из мелкокалиберного ружья. Но, конечно, в птицу такого размера можно сколько угодно палить дробью она ничего и не почувствует. Где-то близ Семи дубов куры бросились врассыпную, и одну из них чуть погодя видели у Тонбриджа. С громким кудахтаньем она суматошливо бежала по берегу, все время держась немного впереди быстроходного катера и несказанно изумляя пассажиров. В тот же день около половины шестого двух из этих кур ловко поймал владелец тонбриджского цирка: разбросав по полу куски хлеба и пирога, он заманил их в клетку, которая пустовала после смерти овдовевшей верблюдицы... *** Когда злосчастный Скилетт сошел в тот вечер с поезда на станции Аршот, уже смеркалось. Поезд опоздал - правда, ненамного, - и мистер Скилетт поставил это на вид начальнику станции. Быть может, ему почудилось, что начальник станции как-то особенно на него посмотрел, и, помедлив секунду в нерешимости, Скилетт прикрыл рот ладонью и вполголоса осведомился, не случилось ли "чего-нибудь этакого". - Какого еще "этакого"? - переспросил начальник станции, голос у него был громкий и резкий. - Ну, может, ошы или еще что... - Тут было не до "ош", - сказал начальник станции. - Нам и с вашими окаянными курами хлопот хватало. И он обрушил на Скилетта рассказ о похождениях его цыплят, точно град камней в окно политического противника. - А как мишшиш Шкилетт, не шлыхали? - все же спросил Скилетт, оглушенный этими новостями и нелестными комментариями. - Еще чего! - отрезал начальник станции, ясно показывая, что судьба этой дамы его ничуть не занимает. - Надо мне узнать, как и что, - сказал Скилетт и поспешно ретировался, а вдогонку ему летели не слишком лестные замечания о дураках, которые перекармливают кур и обязаны за это ответить... Когда Скилетт проходил через Аршот, его окликнул работник из Хэнки и спросил, уж не ищет ли он своих кур. - А как там мишшиш Шкилетт, не шлыхали? - снова осведомился незадачливый супруг. Собеседник выразился в том смысле, что его куда больше интересуют куры, но подлинные слова его повторять не стоит. Было уже совсем темно, во всяком случае, настолько, насколько может быть темно в Англии в безоблачную июньскую ночь, когда мистер Скилетт заглянул в дверь кабачка "Веселые возчики" (вернее, заглянула одна только его голова). - Эй, друзья! - сказала голова. - Не шлыхали, что там за шказки рашшказывают про моих кур? - Как не слыхать! - отозвался мистер Фалчер. - Одна сказка проломила крышу моего сарая, а другая вдребезги расколотила парники... то бить, как их... оранживеи у жены священника... Тут Скилетт вылез из-за двери. - Мне бы подкрепитьшя, - сказал он. - Горячего бы джину ш водой в шамый раз. И тогда все наперебой стали ему рассказывать, что натворили его цыплята, а он слушал и только повторял: - Боже милоштивый! Потом, улучив минуту, когда все умолкли, спросил: - А как там мишшиш Шкилетт, вы не шлыхали? - Не слыхали, - сказал мистер Уизерспун. - Не до нее нам тут было. Да и не до вас тоже. - А вы разве нынче дома не были? - спросил Фалчер, поднимая голову от пивной кружки. |
