Поток этих мыслей прервал авторитетный голос навигатора, сообщивший:

– Прибываем на место назначения, сверните направо.

Указатель, расположенный рядом с опрятным асфальтированным съездом с шоссе, гласил лишь «Ивовый покой», не уточняя характер места. Гурни свернул и проехал через распахнутые кованые железные ворота за ограду из желтого кирпича. Ухоженные насаждения по обе стороны от входа создавали впечатление не столько кладбища, сколько первоклассной загородной резиденции. Подъездная дорога вела к маленькой пустой парковке перед коттеджем в английском стиле.

Длинные, густые ряды фиолетово-желтых анютиных глазок под старомодными решетчатыми окнами напомнили Гурни причудливо-небрежную манеру популярнейшего художника, имя которого напрочь вылетело у него из головы. Рядом с мощеной дорожкой, бегущей от парковки к двери домика, торчал указатель «Информация для посетителей».

Когда Гурни двинулся по дорожке, дверь отворилась и на широкое каменное крыльцо выскочила женщина, по всей очевидности, не замечая его. Одета она была по-простому, словно бы для какой-нибудь легкой работы в саду, на что указывали также маленькие садовые ножницы у нее в руке.

Гурни дал бы ей лет пятьдесят с небольшим. Во внешности женщины более всего привлекали взгляд волосы: снежно-белые, подстриженные короткими ступеньками, с неровными рваными прядками вокруг лица и шеи. Мать Гурни тоже носила такую прическу, когда она впервые вошла в моду во времена его детства. Он даже название припомнил: «артишок». Слово это, в свою очередь, вызвало у него мимолетное беспокойство.

Она с удивлением посмотрела на Гурни.

– Простите, не слышала, как вы подъехали. Как раз собиралась кое-чем тут заняться. Я Полетта Парли. Чем могу помочь?

За время пути в Лонг-Фоллс Гурни обдумал несколько вариантов ответа на вопрос о поводе его визита и остановился на тактике, которую мысленно окрестил «тактикой минимальной честности»: рассказывать достаточно правды, чтобы не поймали на лжи, но так, чтобы не возбудить ненужного беспокойства.

– Да сам еще не знаю, – он улыбнулся невинной улыбкой. – Можно мне тут немного пройтись?

Ее непримечательные карие глаза словно бы оценивали его.

– Вы уже бывали тут?

– Это мой первый визит. Но у меня есть карта, скачал из «Гугла» и распечатал.

На лицо Полетты Парли набежала тень скептицизма.

– Постойте минуточку. – Она повернулась, скрылась в коттедже и чуть погодя вернулась с красочной брошюрой. – Может пригодиться – просто на случай, если ваша гугловская карта не слишком вразумительна. – Она помолчала. – Проводить вас к месту упокоения кого-то из ваших друзей или родственников?

– Нет. Но спасибо. Такой чудесный день. Я предпочел бы побродить немного сам.

Она озабоченно посмотрела на небо – хоть и голубое, но наполовину затянутое тучами.

– Говорили, может пойти дождь. Если вы назовете имя…

– Вы очень добры, – отозвался он, отступая назад, – но я сам.

Вернувшись на маленькую парковку, Гурни увидел на другой стороне вымощенную плитками дорожку, что вела под увитую розами шпалеру, рядом с которой висела табличка «Вход для пешеходов». Пройдя в арку, он оглянулся. Полетта Парли все еще стояла перед домиком, глядя ему вслед с выражением озабоченного любопытства.

Планировка кладбища была такова, что вдоль окружающей его низкой кирпичной стены, слегка извиваясь, тянулась мощенная брусчаткой дорожка, от которой к центру кладбища через регулярные интервалы отходили дорожки поменьше, теряющиеся в густых зарослях рододендронов, сирени и тсуги.