Мгновение он ошеломленно смотрел на нее, а потом рассмеялся.

— Ты мне нравишься, Inglesa, — сквозь хохот проговорил он. — Ночь, которую лорду Лляноса стоит запомнить перед тем, как всякая память станет для него невозможной. Иди к нему, девочка, и скажи ему, что за это он должен быть благодарен Родригесу.

Насмешливые взгляды охранников проводили ее до порога комнаты. Тяжелая дверь захлопнулась за ней, и она услышала грохот задвигавшегося засова. Потом наступила тишина.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В комнате было не совсем темно. Маленький светильник — отбитое по краям грязное блюдце с каким-то жиром, в котором плавал фитиль, — стоял на табурете возле узкой кровати.

Витас растянулся на ней, заложив за голову руки. Рэчел стояла и смотрела на него, вспоминая с болью, как совсем недавно она вошла в свою комнату в отеле Асунсьона и нашла его, лежащим вот так же на ее кровати и ожидавшим ее. Тогда она была в состоянии побороть свое физическое влечение к нему с помощью страха и недоверия. И до сих пор она находила для себя все новые способы бороться с этим влечением. Но сегодня она была совершенно беззащитна.

Он медленно повернул к ней голову и посмотрел на нее.

— Чего ты хочешь? — спросил он безразлично.

Рэчел облизала губы. Она не ожидала, что он бросится к ней с распростертыми объятиями после всего случившегося, но все же надеялась на лучший прием.

— Я… я пришла… чтобы быть с тобой. Родригес сказал, что ты должен быть ему благодарен за это.

— Родригес может отправляться в ад, где его наверняка ждут, — яростно заявил он. — И ты можешь идти с ним вместе. И забери с собой свою жалость.

— Но я здесь не из жалости, — возразила она.

— Тогда, значит, твою благодарность. Ты совершенно прозрачна, Ракиль, разве ты не знаешь этого? Ты вообразила себе, что я галантно приношу себя в жертву, и решила сделать то же самое. Ну, так принеси в жертву свою драгоценную девственность где-нибудь еще. Почему бы не подарить ее твоему жениху? — насмешливо спросил он. — Твоему страстному любовнику, выглядящему так, будто он еще ни разу в жизни не тронул в страсти женщину.

— Не будь смешон! — От сдерживаемых слез у нее запершило в горле. — Ты отлично знаешь, что я все это сочинила, и что Марк мой брат.

— Я отлично знаю, что должно было произойти между нами, когда ты вдруг решила поразить меня этим своим маленьким изобретением, — резко ответил он. — Знаешь ли ты, что происходит с мужчиной, когда девушка в его объятиях идет с ним до последней черты и вдруг передумывает? Это для него мука, агония, querida, и не только эмоциональная, но и физическая. Ну, так я не собираюсь провести свою последнюю ночь, корчась от того, что ты снова оттолкнешь меня в последнюю минуту.

— Но этого больше не будет. — Она сжала перед собой руки. — Ну как мне убедить тебя?

Он поднял плечи.

— Представить себе не могу, с чего это ты вдруг захотела убеждать меня. Ты сопротивлялась мне с самой первой встречи, и столь внезапная капитуляция, без сомнения, имеет причины, так я думаю. Что так разожгло твою страсть, chica? Откровения Родригеса, что я миллионер? Уж не надеешься ли ты, что я упомяну тебя в завещании — за оказание услуги?

— Это жестоко, — проговорила она дрожащим голосом.

— Да, я в данный момент не чувствую себя способным на доброту. — Он мрачно посмотрел на нее. — Ты легко отделаешься, chica.