Она с трудом выговорила:

— Извини… я подумала …

— Ты вообще слишком многое придумываешь, — сказал он сердито. — Ты придумала, что я женюсь на тебе потому, что ты можешь быть беременна. Придумала, что я не дождусь того момента, когда женюсь на тебе, чтобы начать тебе изменять. Наконец, придумала, что я позволю тебе уйти из моей жизни. Ну, так ты ошиблась, querida, ошиблась по всем трем пунктам. И не лги мне о чудесном предложении, которое ты получила. Вся почта, приходящая в этот дом, прежде всего проходит через мои руки, и я прекрасно знаю, что такого письма не было. Я не совсем дурак.

— Я тоже не дура. — Глаза у нее были полны слез, но ей уже было все равно. — Я… я может и ошиблась насчет Вирджинии, но были другие женщины. Этого ты не можешь отрицать.

— И не собираюсь. — Он гордо выгнул брови. — Ты что на самом деле ожидала, что я жил, как монах, до того, как появилась в моей жизни ты?

— Ничего я не ожидала, — измученно ответила она. — Я не знаю тебя, разве ты не видишь этого? Я ничего не знаю о тебе, — продолжала она в каком-то ужасе. — Ничего!

“Кроме того, какой ты любовник, — подсказал ей внутренний голос. — Кроме твоей силы и тепла и того, каким нежным ты был со мной сначала, а потом стал совсем не нежным”.

— Как странно, что тебе так кажется, — сказал он уныло. — А я с первой минуты нашей встречи чувствовал, будто всегда знал тебя. Всегда ждал, что ты придешь ко мне. Как ты думаешь, почему я поехал за тобой? Потому, что хотел сделать тебя своей любовницей? — Он резко рассмеялся. — Хватало женщин, которым это доставило бы удовольствие, зачем же мне было связываться с той, что постоянно стремилась оттолкнуть меня? Я пошел за тобой потому, что не мог поступить иначе. И если бы Карлос тронул тебя, я убил бы его голыми руками. И если ты бросишь меня, я снова пойду за тобой — в Англию, если это понадобится.

Она не сводила с него глаз, впервые замечая боль и неуверенность, скрывавшиеся раньше за его цинизмом.

— Витас… — всхлипнула она, и в следующее мгновение была в его объятиях, и он целовал ее со страстью, которая окончательно уничтожила все ее сомнения.

— Любимая, — шептал он, — душа моя. Разве ты не знаешь, что я всю жизнь ждал тебя? Малышка моя, глупенькая моя, я же никогда не отпущу тебя.

— Я не знала. — Она и плакала, и смеялась. — Я думала, что ты… просто хотел переспать со мной. Сначала было такое впечатление…

Он усадил ее к себе на колени, крепко обнял. Его рука нежно гладила ее плечо, грудь, шею.

— Может, так оно и было сначала, — признался он. — Все, что я знал, это то, что совершенно сходил по тебе с ума, особенно когда вошел в твою комнату в отеле и увидел тебя спящей, такую прекрасную и такую беспомощную. — Он застонал. — Я целые ночи лежал без сна, мучая себя, представляя себе, как ты выглядела. С самого начала я был уверен, что с тобой это будет совершенно по-другому, но, откровенно говоря, не думал о том, что захочу на тебе жениться. — Его взгляд стал насмешливым. — Это пришло позже, той первой ночью в доме Марии, когда я вошел в нашу комнату и увидел тебя, стоящей у кровати в ночной рубашке Марии.

— Ты был ужасен. — Она смущенно подняла руку и погладила его по щеке. Витас поймал ее и поднес к губам.