— До сих пор тебе удавалось сдержать свое обещание, Кристен.

При звуке его голоса она подняла глаза.

— Какое обещание?

— Ты говорила, что твое сопротивление не доставит мне радости. Это действительно так. Но я испытываю огромное удовольствие, видя тебя обнаженной.

Боже милосердный! И он еще хвастает своей победой!

— Послушай, сакс, бери поскорее свою плетку и начинай в конце концов, — выдавила она из себя.

Он улыбнулся.

— Ага, ты уже говорила мне о моей жестокости. Хорошо, что напомнила.

С этими словами он высвободил из-под спины девушки ее длинную косу.

— Ты что, не будешь меня пороть? — спросила она недоверчиво.

— Пороть? Что ж, неплохая идея. Чем же тебя пороть? Может быть, этим?

Он пропустил сквозь пальцы ее косу и зажал кончик в руке. Коса раскрылась, как веер, и волосы коснулись ее груди. Кровь прилила к ее соскам, они набухли и стали тверже. Тело покрылось гусиной кожей. Ройс улыбнулся, довольный этой непроизвольной реакцией. Потом он провел кончиком косы по ложбинке между ее грудей и слегка похлопал им по другому соску.

Ее тело поведало ему о многом лучше самых пылких слов, но он не мог знать, что творилось в ее душе. Тот реальный страх, который она только что испытывала, превратился, хотя Кристен и не хотела себе в этом признаваться, в огромное возбуждение. Оказаться совершенно беззащитной во власти мужчины, который очень хорошо знал, как он может вызвать у нее страсть, — такая мысль никогда не могла бы прийти ей в голову раньше.

— Так ты не будешь меня бить?

— Чему ты так удивляешься? — Голос его звучал почти с нежностью. — Мне нравится твоя кожа такой, как она есть. Зачем я буду ее уродовать?

— Но ты был в такой ярости!

— И у меня были на то основания. Ты заставила меня сегодня солгать. Я поклялся твоему другу Торольфу, что мне не приходится тебя принуждать ложиться со мной в постель, а как раз именно это я сейчас и сделал.

— Ты ему сказал, что… О!

Ройс пожал плечами.

— Он был очень обеспокоен. Ему нужна была уверенность, что я не злоупотребляю своей властью над тобой.

— Разве? — возмутилась она и обвела себя многозначительным взглядом.

— Ну, сейчас да, конечно. Но ты должна признать, что вчера ночью я, по твоим же собственным словам, не превысил своей власти над тобой и ты отдалась мне по собственной воле.

— И тебе обязательно надо было рассказать об этом Торольфу?

— По-твоему, лучше было оставить его в неведении, чтобы он волновался из-за тебя?

— По-моему, было бы лучше, чтобы он не думал того, что думает обо мне сейчас! — воскликнула она вне себя от ярости.

— А что же он думает? Что я тебе нравлюсь?

— Черт бы тебя побрал, сакс! Ты мне не нравишься. Больше не нравишься, — добавила она. Однако у нее перехватило дыхание, когда он наклонился и поцеловал ее в живот. — Не надо, перестань!

Но его язык уже описывал круги вокруг ее пупка.

— Ты все еще хочешь сопротивляться, Кристен? Ведь ты не можешь остановить меня.