А Уилки Саути… он был мим. Этим он зарабатывал свой хлеб насущный. Но всю свою жизнь он до страсти увлекался астрономией.

 

— Расскажите с самого начала все подряд, — прервала его Вика.

 

— Я расскажу, но… может быть, сначала показать вам, к а-

 

к и м я увидел своего двойника?

 

— У вас есть фотографии? — спросил Яша.

 

— Нет. Я просто исполню несколько сценок… если вы расположены смотреть?

 

Мы заверили, что расположены.

 

— Тогда я минут на десять скроюсь в своей кабине, — сказал Уилки, поднимаясь, — а вы идите в кают-компанию.

 

Несколько огорошенные, мы перешли в кают-компанию. Там сидел Харитон и читал — в углу, возле светильника. Сегодня никому не работалось.

 

Яша нажал кнопку, и большой стол опустился вниз, после чего пол медленно сомкнулся. Мы заняли места в креслах. Харитон с удивлением взглянул на нас. Вика сочла необходимым пояснить:

 

— Канун праздника… Уилки покажет свое мастерство мима. Он, оказывается, не только поет!

 

Харитон угрюмо промолчал. Кажется, он раскаивался, что отослал рапорт. Как практический человек, он понимал, что отозван буду не я один. Отныне вряд ли кому разрешат оставаться на Луне на второй срок. Яша невольно вздохнул. До чего же не праздничное было у всех настроение.

 

Вошел Уилки в черном шелковом трико и гриме клоуна: мрачное набеленное лицо. В руках он держал несколько пластинок. Яша поспешил включить электрофон.

 

— Это Стравинский… «Петрушка», — пояснил Уилки. — Готовился выступить перед вами на праздник, но захотелось сегодня. Кстати, несколько поднимем настроение. Итак: «Петрушка» в исполнении клоуна и мима Уилки…

 

Едва Уилки начал свой номер, как мы невольно переглянулись: какой талантливый мим пропадал в этом астрономе.

 

Ну, музыку Стравинского все знают, но если бы видели этого Петрушку!

 

Кукла, игрушка, которой управляют руки кукольника. Нет своей воли, нет свободы движения. Короткие сценки для ярмарок, быстро сменяющие одна другую, — наивные, смешные, примитивные. И вот сквозь незамысловатую игру начинает просвечивать нечто совсем иное — свое — свои чувства, свои ощущения, не зависящие от кукольника, возникающие вопреки ему. Если это кукла, то почему в ней столько человеческих страстей… как она вырывается из рук кукольника. Но ведь это же человек, превращенный в куклу!

 

Уилки был прекрасен — худое, удивительно выразительное тело в черном трико с круглым белым воротником рассказывало, жаловалось, протестовало. Рот расплылся в нарисованной улыбке, темные брови застыли в трагическом изломе. Он сразу и плакал, и смеялся, и бунтовал.

 

Полное слияние души и тела!

 

Трепещущий, беззащитный человек восстал против своего мучителя. Уилки застыл, перегнувшись пополам, — рассерженный кукольник сломал игрушку.

 

Мы все вскочили, очарованные, восторгались, перебивая друг друга. Даже суховатый Харитон поднялся и высказал несколько одобрительных слов. Вакула спокойно стоял у двери, он вошел еще раньше и тоже смотрел Петрушку. Интересно, бывает ли роботу скучно? Вакуле нравится быть вместе с нами.

 

Улыбающийся, довольный Уилки попросил нас сесть и исполнил еще несколько номеров.