Три месяца достаточный срок, чтобы увидеть отсутствие положительной динамики, не правда ли доктор Клайн?

  Вы работали врачом? – спросил Клайн.

  Нет, я биолог с опытом работы в пространстве. Вы уже догадались, почему я задала вам вопрос?

  Начинаю догадываться… Боюсь, вы плохо представляете себе, с чем столкнетесь, миссис Мэй.

  Вы мне объясните.

Клайн отрицательно покачал головой:

  Человек – не игрушка. У нас не салон проката. Если бы этот вопрос задал родственник, я бы еще…

  Ах, я вам не сказала,   не дослушав вздохнула Роза и лукаво сощурилась,   я его мать! Крестная. Вы слышали о христианской религии?

  Только в рамках курса «Религиоведение».

  Так вот я отвечаю за этого человека перед Богом. Рискнете сказать, что не хотите мне в этом помочь, Мартин?

«Она же меня обманывает. Не может быть»! – подумал Мартин Клайн, оправившись от легкого шока.

А миссис Мэй продолжала все так же решительно, но зайдя с противоположной стороны:

  Ваши отделения и специализированные интернаты перегружены. И двери от волонтеров не ломятся. Я согласна на юридическую и психологическую проверку. Позвоните мне, когда примите решение, даже если оно будет не в мою пользу. Чтобы я не ждала. Все мои контакты у вас есть. До свиданья, доктор Клайн.

«Ну и круг общения у тебя, капитан! – подумал Мартин, переведя дух.   Вот уж точно сплошной «не стандарт». Выписать тебя, в самом деле, раз нашлось – куда? Пациент есть – схемы лечения нет».

Доктор Мартин Клайн считался в своем деле далеко не последним специалистом. И именно поэтому положение было отчаянным. Обращаться за помощью к мэтрам конкурирующей научной школы, считавшим несостоятельной методику резонансного акцента ему не позволяли статус и заведующий кафедрой. Собственная профессура разводила руками, маскируя бессилие за многослойными диагнозами. Большинство запрошенных консультаций неизменно заканчивались словами «процесс далек от стадии выздоровления». Проще говоря, профессура банально разводила руками, не теряя чувства собственного достоинства. Но это еще не все. С пациента отцы современной науки переключали свое драгоценное внимание на лечащего врача, у которого до защиты кандидатской диссертации оставались считанные месяцы. Получалось, что доктор Клайн заставлял расписываться в бессилии тех людей, которым скоро суждено по достоинству оценить несколько лет его труда.

«Не простят же на защите!   тоскливо думал Мартин, возвращаясь на филиал.   Черт бы побрал всех этих милитаристов и заговорщиков с их разработками! Полное отделение пациентов для которых ни диагнозов, ни схем лечения нет. И по дисеру все сроки горят. Ну что, капитан, отдохнем друг от друга? Не знаю как тебе, а мне понравилась эта твоя знакомая. Если юридически все чисто, почему бы и нет? Подберу ей в помощь патронажную сестричку   пусть навещает, видеонаблюдение поставлю... Нет пациента в отделении – нет проблемы. После защиты придумаю что нибудь. Не в интернат же, в самом деле»!

Клайн переговорил с заведующим и позвонил миссис Мэй. Когда с формальностями было покончено, он связался с Виктором Блохиным и изложил уже готовый к реализации план, попросив помочь с транспортировкой. Рук не хватало, а Мартин торопился: на филиал грозилась нагрянуть очередная комиссия. Сначала Виктор взбесился, осознав всю безнадежность положения, потом удивился:

  Откуда она взялась?! Я сильно сомневаюсь, что Рэджинальд вообще посвящен в какую либо веру! Почему вы ей доверяете?

  Лучше один раз увидеть…   задумчиво сказал Клайн.