У двери швейцар, приняв пальто, начал было разглядывать мое приглашение, но из глубины зала подлетел ко мне полковник, покинув компанию, по виду состоявшую сплошь из вице-президентов. На секунду растерялся, вынул изо рта сигару, однако тут же лицо его расплылось в улыбке.

- Отлично! Замечательно! - загудел он, протягивая обе руки. - Эндрюс! - Никак не мог придумать, что бы такое сказать, а оттого тискал мою кисть с добрую минуту. - Замечательно! - гудит. - Великолепно!

- Очень у вас весело, кажется, - говорю.

- Ну, еще бы! - говорит полковник. - А вы как думали? Слушайте-ка, пойдемте, я вас Эвелин представлю. Эвелин! Ты где, Эвелин?

Она возникла из дверей библиотеки, примыкавшей к гостиной. Лет ей было около сорока - не сказать, что вдвое полковника моложе, но фигурка стройная, может, оттого, что детей у них не было, и на лице ни складочки. Куда приятнее на нее смотреть, чем на супруга ее.

- Эвелин, это молодой Эндрюс, Тодд Эндрюс, юрист, ну, ты помнишь.

- Рада с вами познакомиться, мистер Эндрюс.

- Чудесный вечер, - говорю.

- Муж не был уверен, окажете ли вы нам честь, - улыбнулась миссис Мортон. Видно, ужасно ей нравится, что впервые такой роскошный прием устроила, и улыбочка у нее чуть пьяная.

- Ну да! - засмеялся полковник, но руку мою так и сдавливает, словно боится, что сбегу. - Хотя вообще-то он независимый такой юноша, что есть, то есть! Слушайте, Эндрюс, а не выпить ли? По маленькому виски для начала, пойдет? Ха-ха.

- Спасибо.

- Простите, покину вас на минуточку, мистер Эндрюс, но мы еще обязательно поговорим, - сказала миссис Мортон. - Хочу получше с вами познакомиться, раз уж вас удалось заполучить. Чувствуйте себя как дома.

- Непременно, - говорю.

- Очень она рада, что вы пришли, - доверительно шепнул мне полковник, когда под его водительством мы пробирались через толпу гостей на летнюю террасу. На нас со всех сторон оборачивались, глазея.

С той блаженной поры перед тем, как отец повесился, я ни на каких вечеринках не бывал, даже на самых скромных, но быстро возвращалось привычное для таких случаев состояние. Едва удалось избавиться от полковника, все представлявшего меня людям, с которыми - за вычетом десяти или, может быть, двенадцати - я и так был знаком, - я тут же пропустил два двойных виски, воспользовавшись услугами бармена-негра (его я тоже хорошо знал), и побрел назад на первый этаж, где зал очистили, собираясь устроить танцы. Напротив оркестра соорудили дополнительный бар - всего один столик, но пить, значит, можно будет какое-то время, не отвлекаясь, да наблюдать за музыкантами, за танцующими. Положа руку на сердце, славно же я назюзюкался полковничьим виски!

Последующее придется излагать отрывочно, поскольку так мне и запомнилось.

К середине ночи поднялась адская катавасия, словно бы гости - а их было уже человек двести, не меньше, - все до единого набились в этот зал на нижнем этаже, решив послать к чертям воспитанность и поорать от души несколько часов без продыха. Оркестр играл не останавливаясь, только его совсем не было слышно, и танцевали как придется, вообще не замечая музыки. Кто-то меня обнимал, целуя, а я понятия не имел, кто это, все требовал, как полагается, осушив бокалы, швырнуть их в камин.

- Тут нет камина.

- Ну, тогда просто кинем в шум этот.

- Шуму больно не сделаешь, глупый.

- Regardez! - сказал я и запустил бокалом в барабанщика.

Помню, что танцевал танго с Эвелин Мортон. И не раз, а снова и снова - десять, нет, двенадцать танго, не слыша музыки и не смущаясь тем, что сроду не танцевал.