Соль въелась во все поры моего тела.

    Над головой палило солнце, в Тахари стояла поздняя весна. Температура соляной корки достигала примерно ста шестидесяти градусов по Фаренгейту. Температура воздуха колебалась от ста двадцати до ста сорока градусов. Походы на Клим никогда не предпринимают летом. Только зимой, осенью и весной, чтобы хоть кто-то дошел до конца.

    Я поднял голову к солнцу и еще крепче зажмурил глаза от наполнивших капюшон красноты, жара и сияния. Я опустил голову вниз. Даже сквозь плотную ткань чувствовался отражаемый соляной коркой жар.

    Курии будут довольны, подумал я, узнав, что Тэрл Кэбот тянет срок в Климе. Вот уж порадуются. За мой ошейник по-прежнему был заткнут кусочек шелка, вне всякого сомнения уже выгоревший на солнце.

    Вдоль цепи пронесся кайил, я слышал, как царапают по соляной корке острые когти.

    -  Убейте нас! Убейте! - снова закричал человек. Он шел на несколько ошейников позади меня.

    Еще один кайил пробежал в голову цепи. Я стиснул кулаки. Я не знал, переживу ли еще один день. Но я должен был это сделать. За мой ошейник заткнут кусочек надушенного шелка.

    -  Убейте нас! Убейте! - кричал человек.

    -  Их слишком много, - сказал кто-то из охранников.

    -  Сменить ошейники? - спросил кто-то.

    -  Нет! - завопил человек. - Нет! Охранники знали, где вода. Мы - нет.

    Казалось, прошла целая вечность, пока мы стояли на коленях в соляной корке. Спустя несколько енов я услышал рядом с собой шаги человека. Кто-то шел к цепи. Я напрягся Неожиданно цепь впереди меня дернулась, но звука я не слышал. Затем цепь снова провисла. От ярости у меня потемнело в глазах, я поднялся на ноги, натягивая цепь шеей и ничего не видя из-за капюшона.

    -  На колени! - гаркнул кто-то.

    Я покорно выполнил приказ. Я ничего не видел в капюшоне. Я стоял на коленях, закованный в цепи раб на соляной корке. Я даже не мог поднять рук. Я был абсолютно беспомощен.

    -  Нет! - крикнул кто-то. - Нет!

    Цепь дернулась и натянулась, на этот раз сзади. Я слышал, как чьи-то ноги загребают и скользят по соляной корке. Раздался еще один крик, цепь снова дернулась и задрожала. Люди пошли дальше.

    -  Я не нашел воду, - сказал Хамид.

    -  Это не имеет значения, - ответил другой голос.

    Мы стояли на коленях на соляной корке. В нескольких футах от меня кто-то затянул песню.

    Еще один человек подошел к цепи. Я слышал, как отстегивали ошейники спереди и сзади от меня.

    Спустя некоторое время я услышал хлопанье крыльев. Поход на Клим сопровождали прилетевшие издалека огромные черно-белые птицы с длинными изогнутыми клювами, хорошо приспособленными для вырывания лакомых кусков из мертвого тела.

    Птицы гортанно заклекотали, очевидно потревоженные пробежавшим кайилом. Это заады.

    -  Рабы, встать! - раздалась команда.

    По моей спине дважды хлестнули плетью. Я ничего не имел против. Я мог чувствовать. По телу заструилась кровь. Боль была острой, яркой и глубокой. Я не возражал против боли, потому что мог ее чувствовать. Меня охватил бешеный восторг. Я оставался живым. Плеть опустилась еще раз. Я засмеялся, поднялся на ноги и выпрямился.

    -  Рабы, вперед, марш! - услышал я и шагнул левой, а потом правой ногой. Идти надо именно так, чтобы цепь натягивалась равномерно.