Никогда мне не забыть лица Раска, его прикосновений и наших разговоров во время долгих прогулок вдоль ограждающего лагерь частокола.

    -  Их будут продавать на Курулеанском невольничьем рынке? - спросил один из воинов.

    -  Да, - ответил работорговец.

    Две из лежащих рядом со мной в корзине девушек радостно вскрикнули.

    После моего покорения Раском меня каждую ночь вызывали в его обтянутый алым полотнищем шатер. К нашему общему удовольствию, я прислуживала ему со страстью любящего сердца и опытом прошедшей хорошую тренировку рабыни. Я опасалась лишь того, что у меня не хватит воображения для поиска новых ласк, способных доставить ему наивысшее удовольствие.

    В первые дни он - к моей несказанной ярости - еще вызывал в свой шатер других невольниц, но неизменно очень скоро отправлял их обратно и снова посылал за мной. Я бежала к нему со всех ног и за отброшенным пологом шатра тут же попадала в его объятия.

    Вскоре он перестал вызывать к себе других женщин, и я прочно заняла место на его ложе, а несколькими днями позже почти официально стала его фавориткой.

    Готовивший нас к полету человек завел в отверстие в днище корзины широкий кожаный ремень, прихватил им мою шею и вывел его конец в другое отверстие. Затылок у меня оказался плотно прижатым к жестким ивовым прутьям. Вторым ремнем человек притянул нас к днищу корзины за ноги.

    Ни Инги, ни Рены с нами не было: их отдали охотникам - Раффу и Прону. По традиции горианских охотников, обеих девушек выпустили на свободу, в лес, и дали им четыре часа, чтобы они попытались убежать от своих будущих хозяев - если, конечно, такое вообще возможно. По прошествии четырех часов Рафф и Прон вышли по их следу, неся на плече моток веревки для связывания пленниц. К утру они вернулись в лагерь, ведя за собой Ингу и Рену. Ноги девушек были разбиты в кровь, колени оцарапаны, однако все их старания уйти от преследовавших охотников и вновь обрести свободу оказались напрасными: Рафф и Прон не зря считались мастерами своего дела.

    -  Я вижу, вам попались хорошенькие птички, - заметил, приветствуя возвращающихся охотников, Раск.

    Вскоре на шее у девушек уже красовались железные ошейники с именами их новых владельцев.

    Хозяином Инги стал человек не из касты книжников, а жестокий, не гнушающийся разбоем охотник Рафф из Трева, да и Рене не суждено было достаться заплатившему за ее похищение капитану с Тироса: теперь она принадлежала Прону, жителю все того же пользующегося дурной славой Трева. Уже на следующий день оба охотника со своими невольницами оставили лагерь.

    Мы обнялись на прощание.

    -  Я люблю тебя, Эли-нор, - всплакнула Инга.

    -  Я тоже, - сказала Рена.

    -  И я вас очень-очень люблю! - воскликнула я. - Всего вам хорошего!

    В коротких туниках., с небольшой поклажей на голове, обе девушки вслед за своими новыми хозяевами вышли за ограждающий лагерную стоянку частокол.

    Жизнь их, я думаю, будет не сладкой, но девушки не выглядели разочарованными или несчастными. Горианские охотники, как правило, ведут привольную жизнь в лесах, под открытым небом. Они ставят капканы или выслеживают дичь, и рабыни, сопровождающие их, не проводят ночи взаперти в тесных бараках. Они ведут ту же жизнь, что и охотники, а это не может не сблизить хозяина и невольницу. Инге и Рене предстояло узнать много нового о жизни леса, о видах и повадках диких животных, о пригодных в пищу растениях, научиться ориентироваться по звездам и ветвям деревьев.

    Не знаю, по каким тропам бредут сейчас охотники из Трева, но уверена: они не пожалеют о том, что их сопровождают в пути Инга и Рена - прошедшие курс обучения в невольничьей школе девушки, испытывающие искреннюю любовь к молодым людям и делающие все возможное, чтобы снискать к себе ответное чувство и расположение.