|
— Я… я… правда, я хотела, чтоб ты поцеловал меня, но потом ты сделался таким неистовым, и я испугалась. Ведь мы сидим в таком месте — нас в любой момент может кто нибудь увидеть, и королева рассердится на меня — я ведь принадлежу к ее свите, а она запрещала нам заигрывать с мужчинами… «Неужто у него достанет глупости поверить такой чуши?» — Бедная моя! — сокрушенно воскликнул Кевин, целуя руки, Нимуэ. — Я напугал тебя, я повел себя, как животное… Но я так тебя люблю… Я так люблю тебя, что не могу этого вынести! Нимуэ, неужто ты так сильно боишься гнева королевы? Я не могу… — Он умолк на миг, чтоб перевести дыхание, и повторил уже более твердо: — Я не могу так жить… Неужто ты хочешь, чтоб мне пришлось покинуть двор? Никогда, никогда я… — Он снова умолк и крепко сжал руки девушки. — Я не могу жить без тебя. Я добьюсь тебя или умру. Неужто тебе ни капли меня не жаль, возлюбленная моя? Нимуэ опустила глаза и глубоко вздохнула, следя исподтишка за искаженным лицом мерлина и его учащенным дыханием. В конце концов она прошептала: — Что я могу тебе сказать? — Скажи, что любишь меня! — Я люблю тебя. — Нимуэ знала, что голос ее звучит, как голос человека, находящегося под воздействием заклятия. — Ты же знаешь, что люблю. — Скажи, что отдашь мне всю свою любовь, скажи, что… ах, Нимуэ, Нимуэ, ты так молода и прекрасна, а я так уродлив и искалечен! Я не могу поверить, что я хоть что то значу для тебя. Даже сейчас мне кажется, что я сплю — или что ты решила завлечь меня просто ради забавы, чтоб посмотреть на чудище, что будет пресмыкаться у твоих ног. — Нет! — воскликнула Нимуэ и тут же, словно испугавшись собственной смелости, быстро коснулась губами глаз мерлина — точно две ласточки присели и тут же вспорхнули. — Нимуэ, ты разделишь со мною ложе? — Я боюсь… — прошептала Нимуэ. — Нас могут увидеть, и я не смею вести себя так свободно. — Она изобразила детскую капризную гримаску. — Если нас застанут, все только лишний раз уверятся, что ты — настоящий мужчина, и никому и в голову не придет бранить или стыдить тебя. Но я — я девушка, и меня станут обзывать распутницей и показывать на меня пальцами… По щекам Нимуэ потекли слезы, но в душе она ликовала. «Теперь он уже не вырвется из моих сетей!» — Я сделаю все, что угодно, лишь бы только утешить и защитить тебя! — воскликнул Кевин, и голос его был полон искренности. — Я знаю, мужчины любят похваляться своими победами над девушками, — сказала Нимуэ. — Вдруг ты примешься хвастать, что добился благосклонности родственницы самой королевы и похитил ее девственность? — Поверь мне, молю, поверь… Что мне сделать? Как доказать, что я говорю правду? Ты же знаешь, что я принадлежу тебе — всем сердцем, телом и душою… На миг Нимуэ охватил гнев. «Не нужна мне твоя проклятая душа!» — подумала она, чувствуя, что вот вот расплачется от напряжения и страха. Кевин обнял ее и прошептал: — Когда? Когда ты будешь моею? Что я должен сделать, чтоб ты поверила в мою любовь? Поколебавшись, Нимуэ произнесла: — Я не могу позвать тебя к себе. Я сплю в одной комнате с четырьмя другими дамами из свиты королевы, и стражники заметят всякого, кто попытается пройти туда… Кевин снова принялся покрывать ее руки поцелуями. — Бедная моя малышка, я никогда не стану навлекать на тебя позор. У меня есть своя комната — маленькая, словно конура, да и то ее отдали мне в основном потому, что никто из придворных не пожелал поселиться вместе со мной. Не знаю, посмеешь ли ты прийти туда… — Наверняка можно придумать что нибудь еще… — прошептала Нимуэ, стараясь, чтоб голос ее был тих и нежен. |
