|
На этот раз Моргейна улыбнулась Акколону, и тот улыбнулся в ответ — столь откровенно, что Гвенвифар была неприятно поражена. — Так ты и в самом деле колдунья, леди? — напрямик спросил Галахад. — Что ж, — сказала Моргейна со своей кошачьей улыбкой, — несомненно, у твоей матери были основания так считать. Раз уж она покинула нас, теперь я могу поведать обо всем. Ланселет, Элейна никогда не рассказывала тебе, как умоляла меня дать ей какой нибудь талисман, который внушил бы тебе любовь к ней? Ланселет повернулся к Моргейне, и Гвенвифар показалось, что его лицо окаменело от боли. — Зачем шутить над давно минувшими днями, родственница? — О, но я вовсе не шучу, — отозвалась Моргейна. Она на миг подняла глаза и встретилась взглядом с Гвенвифар. — Я подумала, что хватит тебе разбивать сердца всех женщин Британии и Галлии. Потому я и устроила этот брак, и ни капли о том не жалею: ведь благодаря этому у тебя есть замечательный сын, наследник моего брата. А если бы я не вмешалась, ты так и остался бы холостяком и продолжал бы мучить женщин, — ведь он и сейчас на это способен, верно, Гвен? — дерзко добавила она. «Я знала это. Но не думала, что Моргейна осмелится так открыто во всем сознаться…» Гвенвифар воспользовалась привилегией королевы и сменила тему разговора. — Как там поживает моя тезка, маленькая Гвенвифар? — Она обручена с сыном Лионеля, — сказал Ланселет, — и в один прекрасный день станет королевой Малой Британии. Священник заявил, что родство слишком близкое, но разрешение на брак все таки можно выдать. Мы с Лионелем пожертвовали церкви богатые дары, чтоб священник закрыл глаза на это родство. Впрочем, девочке всего девять, и свадьба состоится не раньше, чем через шесть лет. — А как там твоя старшая дочь? — поинтересовался Артур. — Сир, она стала монахиней, — ответил Ланселет. — Так тебе сказала Элейна? — поинтересовалась Моргейна, и глаза ее вновь вспыхнули недобрым огнем. — Она заняла место твоей матери на Авалоне, Ланселет. Ты этого не знал? — Это одно и то же, — спокойно отозвался Ланселет. — Жрицы из Дома дев очень похожи на монахинь в святых обителях. Они живут в воздержании и молитвах и служат Богу, как умеют. Он быстро повернулся к королеве Моргаузе, которая как раз подошла к нему. — Не могу сказать, тетя, что ты совсем не изменилась, но, по моему, годы обошлись с тобой воистину доброжелательно. «Как она похожа на Игрейну! Я слыхала множество шуток о Моргаузе и сама смеялась над ними, но теперь я могу поверить, что молодого Ламорака действительно связала с ней любовь, а не честолюбие!» Моргауза была крупной, рослой женщиной; ее густые рыжие волосы, нетуго заплетенные в косы, спускались на зеленое платье — просторное одеяние из шелка, расшитого жемчугом и золотыми нитями. В волосах у нее мерцал узкий венец, украшенный сверкающим топазом. Гвенвифар протянула руки ей навстречу и обняла родственницу. — Ты так похожа на Игрейну, королева Моргауза. Я очень любила ее, и до сих пор часто думаю о ней. — В молодости я бы просто взбеленилась от таких слов, Гвенвифар. Я до безумия завидовала своей сестре — ее красоте и тому, что столь многие короли и лорды готовы бросить все к ее ногам. Теперь же я помню лишь то, что она была прекрасна и добра, и мне приятно слышать, что ее до сих пор помнят. Моргауза повернулась, чтоб обнять Моргейну, и Гвенвифар заметила, что Моргейна попросту утонула в объятиях родственницы, что Моргауза прямо таки высится над нею… «С чего вдруг я испытывала страх перед Моргейной? Она же всего лишь малявка, королева незначительного королевства…» Моргейна была одета в скромное платье из темной шерсти; единственными ее украшениями были витая серебряная гривна и серебряные браслеты. |
