– Сейчас идете с нами, – сказал новый каррикс. Голос, донесшийся из коробочки-переводчика, был более низким, чем у библиотекаря, а в его бесстрастии чудилась угроза.

– Мы все? – спросил Кампар.

– Вы все, – сказал новый каррикс.

– Дадите минутку на сборы? – спросил Кампар с легкостью, всегда сопутствовавшей гневу или напряжению. – Я куда-то задевал свой саквояж.

Новый каррикс приподнялся, его тяжелая боевая лапа оторвалась от пола. Кампар мгновенно склонился и уже без усмешки произнес:

– Я пойду с вами.

Лапа опустилась.

Пятеро уцелевших членов прославленной научной группы Тоннера Фрейса выстроились, как школьники под взглядом строгого учителя. Рак-хунды закрыли за ними дверь и двинулись по бокам от их колонны. Они вышли из коридора на широкую металлическую аппарель. Дафид отметил, что одни встречные инопланетяне убираются с дороги, другие пристраиваются к ним. Новые рак-хунды и синены, мягкие лотарки – боевые псы карриксов. И новые карриксы: по большей части крупные, в солдатских панцирях. И еще несколько представителей служивых видов, работавших в соборе и в лабораторных нишах.

Карриксы свернули в огромный арочный пролет, который вел на открытую платформу. В воздухе стоял густой запах грозы, ветер холодил щеки. Транспорт выглядел слишком узким и хрупким, чтобы принять на борт всех, но карриксы и охранники вошли без колебаний, и Дафид последовал их примеру. Когда аппарат, гудя, стал подниматься, у Джессин захватило дух. Впервые после прибытия они оказались за стенами здания.

Транспорт облетал громадные постройки по широкой дуге. На стенах гигантских бастионов блестели тысячи окон – незрячие глаза, – наподобие того, за которым жили они. Сидя в движущемся транспорте, можно было оценить истинные размеры зиккуратов. Планета ушла далеко вниз, и не верилось, что здесь хватит воздуха для дыхания. Карриксы пересвистывались между собой, но переводчики молчали. О чем бы ни шел разговор, коробочка на шее у Дафида сочла, что это не для человеческих ушей.

Они приблизились к другому зданию или, возможно, другому крылу гигантского мира-дворца. Дафид с трудом прогнал прочь чувство, что они погружаются в огромную глотку. Входное помещение, через которое они проникли внутрь, было больше любой пещеры, а вздымавшиеся в нем колонны – шире и выше анджиинского Дома ученых; в этом пространстве новоприбывшие казались крохотными до невидимости. Транспорт басовито загудел, снижаясь. Площадка под ними походила на арену или театр, не будучи ни тем ни другим: неровный полукруг с возвышением в центре, и на нем – ряды людей, вроде молящихся в храме. Со времени падения ирвианского научного комплекса Дафид не видел столько людей в одном месте. Не одна тысяча. Море угрюмых, испуганных лиц.

Посреди помоста, окруженный дюжиной карриксов-солдат, находился каррикс невиданной величины – вдвое больше того, светлого как кость, которому представляли прибывших людей. На этом была сеть из серебра с изумрудами; сложные узоры из тончайшей проволоки на брюшной части, казалось, жили своей жизнью. Передние конечности – толщиной с грудь библиотекаря, кормящие, более тонкие, молитвенно сложены, как лапки богомола.

По сторонам от него стояли два каррикса поменьше, в багровых с золотом панцирях, от них исходила угроза – едва сдерживаемая готовность применить насилие. Стражи или палачи? Транспорт опустился перед помостом, рак-хунды вывели пятерых людей на свободный участок пола, где им, судя по всему, предстояло сидеть.