На помосте библиотекарь снова обратился к великану-карриксу.

– Я просто хотел, чтобы нас отметили по заслугам, – Тоннер плакал, баюкая быстро опухавшую руку. – Мы выполнили работу. Нам должны были…

Кампар успокаивающим жестом опустил широкую ладонь ему на плечо.

– Помолчи, милок, а то другую сломаю.

Их библиотекарь чирикал и заливался басовитыми трелями. Он уперся в пол темными лапами и подался вперед, опустив почти до пола тонкие передние руки, подставив загривок тому, в серебре и изумрудах. Солдаты метались из стороны в сторону, охваченные волнением или предвкушением. Цветочные собаки бормотали, издавая дикую смесь звуков: трели, чириканье, голоса тысячи карриксов, которых не было здесь во плоти. Великан издал низкий певучий стон – ничего подобного Дафид еще не слышал.

Вперед выступили два стража, возложившие тяжелые боевые конечности на спину библиотекаря. Огромный каррикс в серебре и изумрудах мягко опустил тяжелую руку ему на голову. Хруст черепа разнесся над помостом, как эхо ружейного выстрела.

Потом их возвратили в их комнаты. Долгое время никто не подавал голоса. Кампар сел на диванчик и уперся локтями в колени. Рикар и Джессин набили мешочек льдом и соорудили лубок для сломанной руки Тоннера.

Молчание нарушил Кампар.

– Что это было?

– Этот мерзавец Дафид сломал мне руку.

– Этот мерзавец спас тебе жизнь, – отозвалась Джессин. – О чем ты только думал?

– Ни о чем не думал, – признался Тоннер. И, помолчав, добавил, беспомощно и грустно: – Я сейчас сам не свой.

Рикар, растянувшись на полу, раскинул руки – жест открытости и отчаяния. Дафид подумал, что в другое время насилие так же высосало бы всех. Есть предел жестоким зрелищам, которые ты можешь наблюдать, предел ярости и страху, которые копятся в твоем сердце; за этим пределом – только бессильная усталость. Кампар ссутулился, а Рикар распластался на полу не из-за казни библиотекаря. Или не только из-за нее. Еще были Синния и Илси, Ньол и Иринна. Гибель Анджиина и пьющих ночью, казнь астрономов. Даже победы тонули в темноте.

Дафид попробовал представить, что сказала бы сейчас Илси, где она сидела бы, какой смысл нашли бы во всем этом она и ее шпион. И не сумел.

В коридоре прозвучали тяжелые шаги. Рикар сел прямо. Открывший дверь и вошедший в нее каррикс был из тех черно-красных, что вели библиотекаря на смерть. Это он заговорил на помосте и остался жив. Он двигался со спокойным изяществом, плавно, как бы скользя над полом. На шее у него висел переводчик, не перелагавший, однако, бормотание и чириканье на человеческий язык.

Тоннер шагнул было вперед, но заколебался и отступил – точно прикидывал, с какого расстояния может ударить. Кампар следил за пришельцем, как за львом в зверинце, словно отгородился от него невидимой решеткой. Новый каррикс переводил взгляд с одного человека на другого. Дафид не мог сказать, опознаёт ли он людей, высматривает ли признаки угрозы или просто погружен в задумчивость. Ему доводилось говорить только с библиотекарем. Откуда ему знать, какие жесты и манеры библиотекаря свойственны всем карриксам, а какие строго индивидуальны? Со временем, конечно, он узнает.

За спиной каррикса что-то шевельнулось. Показалась знакомая фигура. В комнату вошел Джеллит. Джессин радостно вскрикнула и бросилась к брату. С минуту они стояли, обнявшись. Дафид смотрел на них и пытался утешиться этим зрелищем. Что бы он ни натворил, это тоже его заслуга.

Каррикс крепко уперся в пол передними черно-красными ногами, перенеся на них всю тяжесть тела.