|
— Донатос… — подал было голос другой крефф. Но колдун в ответ лишь вскинул руку, призывая молчать. — Коли, чего смотришь? Боишься что ли? — сказал он мальчику. Руська, неотрывно глядя в глаза обережнику, проткнул кончик большого пальца на левой руке. Выступила капля крови. — Молодец, — похвалил колдун. — А теперь ему разрежь вот тут. Он указал на широкое запястье. Мальчишка старательно, хотя и неумело, рассёк мертвую плоть. — Голова не кружится? Руська строго посмотрел на креффа: — Я что, девка что ли? Тот довольно кивнул: — Капай на рану и скажи: эррхе аст. Паренек посмотрел на обережника с подозрением, но сделал, как было велено. Мертвая ладонь поднялась и застыла. — Ух ты! — Русай отпрыгнул от трупа. — Это как, дядька? Это я?! Выучи глядели на него, разинув рты. — Понятно? — обвёл Донатос парней тяжёлым взглядом. — А вы тут как куры квохчете. Ты. Со мной пойдем, — и крепкая рука ухватила мальчишку за плечо. — Дядька, — задохнулся тот и взмолился: — Только сестре не говори! Уши надерет! — Быстро ж ты смелость растратил… — крефф толкнул паренька к двери. — Шагай, упырёнок. — Чего это я упырёнок? — обиделся Руська. — Вот и я тебе не дядька. Мальчонок надулся, но пошел, куда вели — на верхние ярусы. — Сюда, — крефф втолкнул его в освещённый лучиной покой, в котором за столом сидела растрепанная девушка и перебирала в миске горох. — Светла, на вот тебе помощника. Проследи, чтобы спать лёг. — А Лесана? — вскинулся мальчик. — А что Лесана? Пусть спит. Завтра с ней поговорим, — с этими словами колдун вышел. * * * Утром, когда Донатос вернулся в свой покой, то нашел зевающего Руську сидящим на лавке, возле свернувшейся калачиком Светлы. Увидев колдуна, мальчик протер глаза и сердито проворчал: — Ты чего так долго, дядька? Я уж заждался. Вон, она горячая вся. Захворала. — Выдеру я тебя за дядьку, — пригрозил наузник и сел рядом. Светла не спала — металась в полубреду. Огненная. — Беги в башню целителей, позови кого нибудь. Или выучей из старших, или креффа. Пусть пока лежит. — А ты куда? — спросил Руська, поспешно обуваясь. — Куда надо. А ну, бегом! Мальчишка унёсся, Донатос же — делать нечего — отправился к Лесане. Далеко идти не пришлось. Девка налетела на него в коридоре, злая, как Встрешник: — Ты… какого… он дитё совсем, упырь ты смердящий!!! Крефф смотрел на обережницу красными от недосыпа глазами: — Будет уж орать то. Сам пришёл. Не по нраву, так забирай обратно. Только назавтра он всё одно под дверью мертвецкой будет сидеть. И у тебя не спросится. К Клесху идем. — Ты!.. — она схватила колдуна за плечо, но он рывком стряхнул её руку. — Охолонись. Расквохталась. Он — колдун. Ты его учиться привезла или к подолу своему поближе? Хотя… откуда у тебя подол. Лесана медленно отвела в сторону руку, на пальцах которой вспыхнули, переливаясь, голубые огни. — Уймись уж, дура, — устало сказал крефф. — Боюсь тебя, спасу нет. Совсем, как ты меня. На том и разойдемся. Ты б меня убила, да не можешь. А я тебя, но тоже терплю. Цитадель — она такая, всё в пыль перемелет: и ненависть, и злобу, и любовь. Не живут они тут долго. Да только ты никак этого понять не хочешь. Зря. Наставник твой быстрее повзрослел. Девушка смотрела на него глазами, полными ненависти, но сияние её Дара медленно угасало. Колдун пожал плечами. — Идём к Главе. Мне тут с тобой языком чесать никакого интереса. |
