|
Думать надо, что дальше делать. – Хули думать, прыгать надо... – мрачно процитировал Костик старый анекдот про прапорщика, но замолчал. Москаленко, шелестя соломой, полез осматривать бревенчатые стены сарая, вернулся недовольный. – Никаких тебе дырок. – А вот сейчас придут за нами, мы им зубы и посчитаем, – сказал наш боевой прапорщик, но доктор возразил: – А если у них автоматы? Положат всех в хлеву... – И ладно, и черт с ними, – не унимался прапорщик. – В хлеву так в хлеву. Не хватало еще колхозников этих немытых бояться... – Тихо. Идет кто-то, – предостерег лейтенант, карауливший у дверей. Все разлеглись, где были, завернув руки за спины. Залязгали железяки, со скрипом отворилась большая дверь, и в хлев вошел мужик с автоматом. За ним – второй, стал на самом пороге, чтобы держать всё помещение под контролем. Колхозники-то колхозники, но борьба за выживание, знать, научила... – Лежите? – спросил первый мужик, толстый, с выпяченными губами. К нижней прилипла потухшая самокрутка. – Лежим, – отозвался Москаленко. – А зачем Мишаню убили, братана моего? – Неудачно попался. Мы люди военные, ты уж не обессудь, – сказал Москаленко. – Не обоссуть... – Мужик сплюнул самокрутку, растер сапогом. – И не обосруть... Будем мы вас, робяты, кончать. Не нужны вы нам такие крученые. – А может, добром разойдемся? – спросил Москаленко. – А што с вас добром взять? И так всё взяли, хе-хе... Разве отодрать вас, да баб у нас еще мало-мало осталось, да и противно... – Ну и соси ты хер, как мишка лапу. Давай, лейтенант, – сказал будничным тоном Москаленко, и лейтенант грохнул сапогом в дверь. Тяжелая воротина ударила не ожидающего подвоха второго мужика и выпихнула его на улицу, а Москаленко и я одновременно бросились на толстого. Несколько секунд мы выкручивали автомат из его рук, потом еще несколько секунд вырывали друг у друга, пока Москаленко, наконец, не рявкнул: – Сержант! Я опомнился, выпустил автомат и, чтобы сорвать зло, пнул упавшего на колени толстяка. Тот что-то забормотал и повалился на бок. Второй мужик как раз отворил дверь и сунулся внутрь, посему получил пулю. Упавший автомат подхватил лейтенант. – Так их! – завопил Костик. – Бей пидарню! Выстрелы, конечно же, слышали, и вся деревня сбегалась сейчас к нашему хлеву. Выбор был невелик: сидеть тут и ждать, пока хлев подпалят, либо прорываться. С двумя автоматами это было вполне возможно. Наскоро пристрелив толстого, хватавшего нас руками за ноги и оравшего в голос что-то про деток, мы выскочили наружу. Лейтенант и Москаленко тут же усмирили короткими очередями сбегавшихся селян, попрятавшихся за заборами и за углами хат, и все, не сговариваясь, побежали к большому беленому дому, возле которого стоял допотопный оранжевый трактор «ДТ». Это, видимо, был сельсовет, или как там он могу них теперь называться. Рассудили мы верно: всю нашу амуницию стащили сюда и заперли в кладовке. Это разъяснил нам взятый в плен мужичонка с одной ногой. – Я ж свой, – бормотал он, шаря в столе связку ключей. – Я ж в связи служил... Ефрейтор... Заслуженного ефрейтора связи мы трогать не стали, просто заперли в той же кладовке. |
