В то же время, в этот холодный солнечный день, в понедельник 11 декабря, пока Перышко передавала чужие волосы следователю, Фицрой и Ирвин преследовали красный лексус, достаточно далеко, чтобы не быть замеченными, но и достаточно близко, чтобы заметить, что Стэн совсем не торопиться вернуться к своим друзьям-ворам, он не спеша ехал, следуя скорости трафика, чуть превышая скоростной режим.

Спустя два часа поездки они приехали в Олбани, потом они съехали с Норсвэй на Трувэй, и спустя совсем короткий промежуток времени лексус показал правый поворот.

— Это же зона отдыха, — сказал Ирвин.

— Вот и хорошо, — ответил Фицрой. — Я уже некоторое время мечтал остановиться в зоне отдыха.

— Нам и заправиться нужно тоже, — подметил Ирвин. — Я заправлюсь, а ты пока можешь сходить в туалет.

— И если у меня получиться купить бутылку содовой и булочки, не попадаясь на глаза нашему другу Стэну, то я схожу куплю, — предложил Фицрой.

— Только вернись до того, как вернется он, — предупредил Ирвин. — Потому что я продолжу его преследовать его с тобой или без тебя.

— Я быстро вернусь, — уверил его Фицрой, и они въехали в зону отдыха и припарковались рядом с ресторанчиком быстрого питания.

Ирвин засмотрелся на Стэна, который все еще сидел в машине и кому-то звонил, он был так увлечен разговором, что не замечал ничего вокруг.

— Отчитывается, — прокомментировал Ирвин.

— Назначает встречу, — предположил Фицрой.

Наконец, Стэн закончил разговаривать по телефону, вышел из лексуса, закрыл его и направился в сторону ресторанчика.

— Отлично, — сказал Фицрой, — похоже, он решил пообедать.

— Купи мне булочку и содовую, — попросил Ирвин.

— Хорошо.

Ирвин подождал, пока Фицрой вылезет из вояджера и затем отправился на заправку, а Фицрой тем временем вошел в здание и отправился в туалет, где было полно лыжников пап и их маленьких сыновей. Пробравшись через эту толпу людей, ростом до локтя, Фицрой зашел в кабинку, какое-то время провел там, слушая семейные беседы; казалось, что он попал в вольер.

Наконец, когда он был готов выйти, он снял с крючка на двери свою куртку, полную оружия, накинул ее, открыл дверь, и в этот момент Тини Булчер впихнул его назад в кабинку так, что тот сел на унитаз, а этот огромный парень втиснулся за ним и закрыл дверь.

Кабинка явно не была предназначена для двоих. Фицрой уже было собирался с возмущением об этом сказать, но тут Тини, очень деликатно, словно выбирал виноград из миски, большим и указательным пальцами схватил его за кадык. Фицрой замер, его глаза и рот широко открылись, а Тини наклонился к нему очень близко, чтобы тихо, но очень четко сказать:

— Джон слишком гуманный. Он говорит, что мне не стоит тебя убивать, пока ты окончательно не выведешь меня из себя. Слишком долго, конечно, но я с ним согласен, не хочу забрызгать все кровью, когда вокруг столько детишек. Так ты все еще собираешься вывести меня из себя?

Фицрой не рискнул что-либо ответить. Тем более, что его горло было сильно зажато. Понимая теперь, почему Стэн не спешил по дороге и кому он звонил в машине, он судорожно покачал головой. Нет, конечно же, он не хотел выводить Тини из себя.

— Вот и славненько, — Тини отпустил кадык Фицроя, хоть все равно было очень больно. Он оперся спиной на дверь и сказал: — Я заберу куртку.