Тихие жалобы сначала превратились в активное обсуждение, а затем и в громогласный общественный протест. В воздухе пахло революцией.

Министр сельского хозяйства, некий Лорд Дюмон, близкий друг Лорда Гэгнота, явился к Чарли со своими предложениями. Он консультировался с коллегами в Ноиле. Там имеются достаточные запасы зерна для продажи, но у Дамаска нет денег, чтобы их купить. Тамошние министры готовы устроить доставку продовольствия, если Дамаск откажется от суверенитета и присоединиться к Ноилю.

Никогда! Так заявил принц-регент, в глубине души весьма довольный тем, что дворянство рассматривает эту идею. Он сообщил об этом разговоре дядьям, и те в свою очередь так же порадовались новостям. Все знатные господа готовили свои войска к боевым действиям, и это было хорошо, так как, воюя друг с другом, они создали бы своего рода внутренний раскол, оправдывающий иностранную интервенцию. И все же Чарли еще нуждался в финальной искре, чтобы разжечь немного сыроватые дрова в костре революции.

Он окончательно вымотался. Каждый день с рассветом он уже сидел седле, лично проверяя справедливое распределение зерна и тщательно записывая остатки, чтобы убедиться в отсутствии хищений. Он инспектировал общественные работы, следя за тем, чтобы бригадиры не эксплуатировали рабочих. Он плохо питался и работал до глубокой ночи в маленьком кабинете, расположенном в его апартаментах или в центральном офисе около тронного зала, подсчитывая остатки продовольствия, редактируя директивы для общественных проектов или проверяя гроссбухи всех министерств. Каждая такая проверка заканчивалась отправлением одного или нескольких чиновников в Барстилию по обвинению в коррупции. И каждый последующий арест сопровождался еще большим негодованием, потому что каждый чиновник уверял, что все так поступают, все завязаны в грязных делишках, и лишь одного принца-регента не посвящали в дела, так как он потребовал бы себе слишком большую долю.

Поллокс нервничал все больше и больше по мере накаливания атмосферы за стенами замка. Он стал меньше пить, так как организм отказался усваивать вино, зато стал больше курить. Его трубка без конца дымилась. Беспокойство его усилилось, когда Чарли вновь проявил интерес к театру. В город приехала новая труппа артистов. Чарли отправил сообщение их менеджеру. В ответ тот прислал принцу приглашение на вечеринку по случаю первого представления. Когда ПСК явился на вызов, принц держал приглашение в руке.

— «Женское коварство», — прочел он на блестящей карточке. — Это что, комедия? Звучит как пародия.

— Нет, сир. Это детектив. Таинственное убийство.

— Значит, на сцене кого-то убивают? — Вопрос прозвучал глупо, но Поллокс сообразил, что принц просто рассуждает вслух. — А его, случаем, не отравили?

— Отравление, удар ножом или дубинкой, удушение. В детективах существует большой выбор способов лишения жизни, Ваше Высочество. Задача зрителей заключается в том, чтобы угадать, кто убийца. Оба ваши дяди предпочитают именно этот вид драмы.

— Вот как? На самом деле? Но если жертву убивают на сцене, в чем же заключается тайна? Неужели зрители не видят, кто убивает? — Чарли заметил, как Поллокс приготовился к долгим объяснениям и снял вопрос. — Впрочем, не важно. Надо подумать, когда мы сможем выбраться в театр. Я принимаю приглашение.

— Очень хорошо, Ваше Высочество, — Поллокс, любивший театр, был весьма доволен. Лишь бы принц не стал проверять театральные кассовые книги.

Тем не менее, он договорился с Ораторио об усилении охраны во время представления, а заодно убедил принца усадить в королевской ложе вместо себя Ораторио и Розалинд.