Тогда животом! Как червяк! Рассекая кожу в кровь. Из горла рвались хрипы, рыки… Вперед… вперед! И он пополз рывками, вытягивал себя из своей персональной бездны…

И он сделал это.

А когда плюхнулся в раскаленную красную пыль, зарыдал и захохотал одновременно.

ДА!!! Благородные предки, он выбрался! Тело скрутила страшная боль. Но он выбрался! Сам! Грязный, худой, волосатый, в дранье, перемазанном кровью, но выбрался!!! Да!!!

– Хы-ы-ы!!!

И теперь над ним лишь до невозможности синее небо… Слезы катились из глаз, ибо терпеть больше не было сил, а губы кривились в сумасшедшей улыбке.

Фрэнк Келерой сделал невозможное! Сам!

– А-хы-хы!!! А-хы!!!

Из пелены к нему подлетели черные силуэты, проворно подхватили под мышки и поволокли куда-то. Фрэнк же продолжал прерывисто гоготать. Теперь ему насрать! На все! Даже если варвары решат его казнить! Потому что он уже сделал это! Он уже выбрался!

Затрещала рация, кто-то произнес:

– Сообщите командиру – мальчишка справился.

– Хы-хы-хы!!! – продолжал надрывно захлебываться Фрэнк. Справился! Выкусите все! Выкусите!

Его внесли в помещение, бросили на каменные плиты, включили душ. Вода лилась с потолка горячим дождем, смывала песок, прилипший к спине, щипала разодранную кожу и утекала красными струйками в сливное отверстие. Сначала Фрэнк мелко дрожал, тихонько подвывал от боли, но постепенно забитые мышцы расслабились. Прошло несколько часов, прежде чем он почувствовал себя лучше и смог поднять голову, попытался встать. С первого раза не вышло, колени подогнулись, и он плюхнулся в лужу, пришлось доползти до окна и опереться о подоконник.

В узком проеме рябил буро-красный горизонт, перед ним несколько рядов ангаров, расчищенные площадки для воздушных кораблей, дорожки и колодцы. По периметру территории находились вышки радиосвязи с массивными щитами-антеннами, вдалеке виднелись еще какие-то постройки.

Пока он осматривался, слева показалась парочка воленстирских пацанов в рабочих робах с щетками и корзинами в руках. Было им, может, лет по шестнадцать, оба смуглые до черноты, поджарые, высокие, они что-то весело обсуждали, подметая улицу. А потом заметили Фрэнки и застыли как вкопанные с изумленно вытянутыми лицами.

– Гляди-ка, бледный… Тот самый… Вылез… – Дальше последовало жаргонное восклицание, с переводом которого Фрэнк не справился.

– Хм… вылез, значит, – вторил им задумчивый голос позади.

Позабыв про обалдевших уборщиков, Фрэнк принялся медленно оборачиваться, покачиваясь, как бухой столетний старец.

Привалившись к дверному косяку, печально знакомый мужик с протезом вместо руки, как и прежде, гонял соломинку между золотыми зубами и пристально вглядывался в юношу. Наверное, прикидывал, не свихнулся ли Фрэнк, и, похоже, с выводом не определился.

– Ладно. Иди за мной. Ну или ползи, если не можешь идти.

Сарказм Фрэнк пропустил мимо ушей и поковылял следом. Благо по пустому коридору мимо узких комнат с идеально заправленными койками они шли недолго. Жуткий воленстирец завел его в тесную каморку с единственной кроватью.

– До прибытия генерала будешь находиться здесь. В шкафу есть одежда, должна сгодиться. Тебе запрещено покидать корпус с шести утра до пяти вечера и с семи вечера до пяти утра.

Ну нельзя и нельзя. Он жив, и его пока не бьют. Уже неплохо.

– Приказы офицеров к исполнению обязательны, либо отправишься обратно в темную камеру.