|
Всего-то и надо было для этого поднять руку - такси доставит его домой, он выберет свое место, свой угол - допустим, кресло в маленькой гостиной, в котором ему случалось задремать днем и которое отныне примет его навсегда... Он вообразил себе общую растерянность, беготню взад и вперед, телефонные звонки, неразрешимые задачи, приглашенных врачей, призванных на помощь психиатров, напрасно пытающихся что-либо понять... Одним махом, в любой миг - и миг этот он выберет сам - он остановит всю эту механику, в том числе и обследование новоиспеченной мадам Ламбер. И все! Лавочка закрывается! А дальше - жить одному, для себя, с полным внутренним спокойствием! Кто из женщин будет ходить за ним, кормить его с ложечки, как ребенка или калеку? Кристина? Вивиана? Мадмуазель Бланш, которая когда-то была его любовницей и до сих пор еще с нежностью поглядывает на него? Может быть, никто из них. Ему подыщут благоустроенный и малоизвестный приют. Он прикинул какой. Нет, положительно опасно оставаться ночью в одиночестве. Он зашел слишком далеко; а что, если ему станет дурно? - он дошел до такой крайности, что готов взывать о помощи. Это ничуть не унизительно, тем более что он ничего не обязан объяснять. Он вошел в бар и облокотился на мокрую стойку за спиной толстяка, который о чем-то спорил, размахивая руками. - Коньяк... И неожиданно для себя добавил: - Пробную... Он не стал расспрашивать, как в Версале, где телефон. Он потребовал: - Жетон! Затем одним духом осушил рюмку, оттолкнул спину, загородившую ему выход, прошел в глубину помещения и закрылся в стеклянной кабинке. Он помнил телефон Вивианы и старательно набрал номер. Пальцы не дрожали. Он полностью овладел собой. Все равно, что он скажет ей - что очутился на Мормартре, что хочет ее видеть, и пусть она возьмет такси. Услышал гудки. Никто не отвечал. Он нажал кнопку. Жетон выпал, и он снова опустил его в щель, и снова набрал номер со всей тщательностью. К телефону не подходили. Вивианы не было дома. За четыре года такое случилось впервые. Он попытался в третий раз - в последний, поклялся он себе, глядя на аппарат почти с таким же выражением, с каким глядела на него мадам Рош во время родов. Ему было жарко. На лбу выступили капли пота. Он запретил себе поддаваться страху, и только вполголоса повторял как молитву, как заклинание: - Алло... Алло... Алло... Он медленно повесил трубку, не отдавая себе отчета взял жетон и опустил его в карман и, пройдя сквозь бар, направился к выходу. - Эй вы, там... Он не понял, что обращаются к нему, услышал смех, почувствовал, что его тянут за рукав, увидел, что это какой-то незнакомый человек, сидящий за столиком, и удивился. Чего от него хотят? Ему указали на стойку и на официанта: - Вы забыли оплатить заказ. Все, кто там был, снова расхохотались; ну что ж, вот и новые свидетели. Глава 7 СТАРЫЙ ПРИЯТЕЛЬ С УЛИЦЫ КОЛЕНКУР И ПРОТЕЖЕ С СИАМСКОЙ Он уже не пытался уцепиться хоть за что-нибудь. Никто не мог ему больше помочь. Он уставился на кинотеатр, словно не видя его. Реклама не горела. Может быть, эта киношка - его последний шанс. И в самом деле постепенно здание обрело смысл, пробудило воспоминания. |
