|
- Скотина. А ты сама-то? Отродье самой что ни на есть сучьей суки. И плевал я на весну, так ее и так! Пилар хлопнула его по плечу. - Эх ты, - сказала она и засмеялась своим гулким смехом. - Все ругательства у тебя на один лад. Но выходит крепко. Ты видал самолеты? - Наблевал я в их моторы, - сказал Агустин, утвердительно кивнув головой, и закусил нижнюю губу. - Здорово! - сказала Пилар. - Это здорово! Только сделать трудно. - Да, слишком высоко добираться. - Агустин ухмыльнулся. - Desde luego. Но почему не пошутить? - Да, - сказала жена Пабло. - Почему не пошутить? Человек ты хороший, и шутки у тебя крепкие. - Слушай, Пилар, - серьезно сказал Агустин. - Что-то готовится. Ведь верно? - Ну, и что ты на это скажешь? - Скажу, что хуже некуда. Самолетов было много, женщина. Очень много. - И ты испугался их, как все остальные? - Que va, - сказал Агустин. - Как ты думаешь, что там готовится? - Слушай, - сказала Пилар. - Судя по тому, что этот Ingles пришел сюда взрывать мост, Республика готовит наступление. Судя по этим самолетам, фашисты готовятся отразить его. Но зачем показывать самолеты раньше времени? - В этой войне много бестолочи, - сказал Агустин. - В этой войне деваться некуда от глупости. - Правильно, - сказала Пилар. - Иначе мы бы здесь не сидели. - Да, - сказал Агустин. - Мы барахтаемся в этой глупости вот уже целый год. Но Пабло - он не дурак. Пабло - он изворотливый. - Зачем ты это говоришь? - Говорю - и все. - Но пойми ты, - старалась втолковать ему Пилар. - Изворотливостью теперь уже не спасешься, а у него ничего другого не осталось. - Я понимаю, - сказал Агустин. - Я знаю, что нам пути назад нет. А раз уцелеть мы можем, только если выиграем войну, значит, надо взрывать мосты. Но Пабло хоть и стал трусом, а все-таки он хитрый. - Я тоже хитрая. - Нет, Пилар, - сказал Агустин. - Ты не хитрая. Ты смелая. Ты верный человек. Решимость у тебя есть. Чутье у тебя есть. Решимость у тебя большая и сердце большое. Но хитрости в тебе нет. - Ты в этом уверен? - задумчиво спросила женщина. - Да, Пилар. - А Ingles хитрый, - сказала женщина. - Хитрый и холодный. Голова у него холодная. - Да, - сказал Агустин. - Он свое дело знает, иначе его не прислали бы сюда. Но хитер ли он, я не берусь судить. А Пабло хитрый - это я знаю. - Но теперь он ни на что не пригоден и от страху с места не сдвинется. - Но все-таки хитрый. - Ну, что ты скажешь еще? - Ничего. Тут надо подойти с умом. Сейчас такое время, что действовать надо с умом. После моста нам придется уходить из этих мест. Нужно все подготовить. Мы должны знать, куда уходить и как уходить. - Правильно. - Для этого - Пабло. Тут нужна хитрость. - Я не доверяю Пабло. - В этом можно на него положиться. - Нет. Ты не знаешь, какой он стал. - Pero es muy vivo. Он очень хитрый. А если тут не схитрить, будем сидеть по уши в дерьме. - Я об этом подумаю, - сказала Пилар. - У меня целый день впереди. - Мосты - это пусть иностранец, - сказал Агустин. - Они это дело знают. Помнишь, как тот все ловко устроил с поездом? - Да, - сказала Пилар. - Он тут был всему голова. |
