– Фастала, подожди! – Эхомба шагнул вперед, туда, где она только что стояла… Ни бледного отсвета, ни последнего мерцания; она исчезла. Лишь тепло и запах природного аромата остались в воздухе да дразнящий след замирающего девичьего смеха.

– Ради нас, – шептал, подняв лицо к небу, Эхомба, стоя на темной и пустынной улице, вдалеке от родного дома. – Ради нас она пожертвовала остатками своей молодости, что были заключены в фигурке, которую Фастала дала мне для защиты. – Он повернулся к Симне. Северянин все еще смотрел на то место, где исчезло прекрасное видение, наслаждаясь уже начинающим слабеть воспоминанием. – Она могла бы провести эти минуты в обществе старых друзей в деревне, среди равных ей по опыту и знаниям. Но она отдала их нам.

– Ага, это прямо‑таки поразительно, – с готовностью согласился Симна. – Мудрость, умение сражаться, чувство юмора – и все в одной женщине. Не говоря уже о тех…

Эхомба прервал его:

– Симна, прояви хоть каплю уважения.

– Конечно же, братец. Эх, я бы отдал месяц жизни, чтобы выказать этой женщине всяческое уважение!

– Такова была Фастала в молодости. Теперь она старая, хромая и сгорбленная. Симна уныло кивнул:

– Но, бьюсь об заклад, все еще красивая.

– Да. Все еще красивая. – Глубоко вздохнув, Этиоль повернулся к Алите и хныкающему пьянчужке. – Она посоветовала нам расспросить Накера. Пожалуй, так и надо сделать.

– Ага. – Симна встал рядом с другом. – Только не забывай: как бы много он ни знал, он не знает всего. – Северянин фыркнул. – Что бы Фастала ни говорила, ни один человек не знает всего. А особенно такая никудышная развалина.

Пока Симна, преисполненный отвращения, переминался с ноги на ногу, а Алита прихорашивался, счищая кровь и кусочки растерзанной плоти со своего меха, Эхомба присел на корточки перед покачивающимся человеческим остовом, который они спасли в проулке. Накера можно было свалить, ткнув пальцем.

– Как ты себя чувствуешь, мой друг?

Раскачивание прекратилось. Налитые кровью глаза поднялись и захлопали, словно сломанные ставни.

– Превосходно, превосходно! А в чем дело?

Эхомба посмотрел на своих спутников. Алита ни на что не обращал внимания, сосредоточившись на проблемах личной гигиены. Симна насмешливо хмыкнул и отвернулся.

Пастух снова взглянул на жалкую фигурку, съежившуюся перед ним.

– Ты не видел, что произошло?

Накер предпринял попытку заглянуть за спину долговязого южанина, сидевшего перед ним. Это усилие опрокинуло бы его, если бы Эхомба не поддержал пьяного.

– Что‑то случилось? – Кустистые брови сдвинулись. – Кстати, а ты кто такой? И почему стоишь ночью посреди улицы? – Он снова моргнул. – И что я делаю ночью посреди улицы?

– Ты лежал в проулке и стонал. – Эхомба говорил мягко и терпеливо. – Было уже за полночь, поэтому мы…

Накер от страха выпучил глаза.

– За полночь? – Дико оглядевшись, он попытался встать и, не сумев, оперся на сильную руку Эхомбы. – Надо уходить с улицы, искать укрытие! А то…

– Знаем, знаем. – Пастух взял маленького человечка за плечо. – Думаю, некоторое время здесь будет спокойно, а поблизости есть пансион. Пошли. – Поднявшись, он помог Накеру встать.