Холодная вода. Прекрасная мысль.

 Я попробовал приподняться и потерпел неудачу. Крис поспешил на помощь и освободил мои руки, ноги и шею от веревок. Потом он взял меня под мышки и потащил по траве. Вот она – моя цель, маленький прудик. Я вытянулся во весь рост в холодной воде, прислонясь головой к камням, как к подушке. Боже, какое облегчение я испытал!

 – Кто тебя так? Скотина Сэртис? – спросил Крис. Гнев клокотал в его голосе.

 – Скотина Грантчестер. Крис опять куда-то исчез.

 В саду было полно людей. Появились какие-то полицейские. Огромный автобус, желтый, белый, серебристый, высился над всей этой сценой, как гигантское олицетворение хаоса. Я лежал в пруду и наблюдал за снующими вокруг в поисках дармового пива футбольными фанатами, которые злились, что никакого пива здесь нет. Полицейские кого-то хватали и щелкали наручниками. Попались в руки стражей порядка и четверо бандитов, переоценивших возможность скрыться. И еще я видел, как растеряна Пэтси и как веселое настроение Сэртиса сменилось отупением и тревогой.

 Какой-то фанат объяснял полицейским, что никому не известная девица угнала автобус, стоявший возле пивного бара, где они собирались немного освежиться. Эта девица вдруг объявила, что где-то поблизости бесплатного пива – хоть залейся. Симпатичная такая, она еще сказала, чтобы мы поспешали в этот сад.

 Когда они ушли, вернулся Крис.

 – Этот гад Грантчестер пытался улизнуть, – сказал Крис. – Теперь он никуда не уйдет.

 – Крис, – сказал я, – тебе лучше слинять отсюда.

 – Ты так думаешь? – Полиция ищет молодую женщину, которая управляла автобусом.

 Что– то шлепнулось в воду мне на грудь.

 Вот оно что – влажно поблескивающий медный кастет. Я смахнул его в воду. Пусть скроется на дне.

 Рука Криса на миг сжала мне плечо, и вот уже его темная фигура промелькнула передо мной в последний раз и нырнула из освещенной части сада в тень.

 Фарс продолжался. Какой-то здоровенный полисмен в форме велел мне выбираться из пруда. Я не подчинился, и тогда он надел на меня наручники и ушел, не слушая никаких возражений.

 Постепенно в саду оказалось много людей, которые не были ни полицейскими в форме, ни футбольными фанатами, а представителями закона в штатском, или – иными словами – в твидовых жакетах с кожаными латками на локтях.

 Над головой у меня плескался искусственный водопад. Я поднял руки в наручниках и направил тонкую струйку холодной воды себе на лицо.

 Чей– то голос произнес:

 – Вылезайте из воды.

 Я открыл глаза. Приказ исходил от какого-то полицейского чина. Чуть позади него стояла Пэтси.

 Этот полицейский был человеком средних лет. Его голос звучал спокойно, без всякой злости, но вряд ли пребывание в пруду длинноволосого типа в наручниках заслуживало поощрения.

 – Вылезайте, – повторил он. – Давайте-ка, давайте.

 – Не знаю, сумеет ли он, – озабоченно сказала Пэтси. – Его избили...

 – Кто?

 Пэтси взглянула на унылые группы людей в наручниках, сидевших на траве. Вид у бедняг был разочарованный – ни тебе пива, ни веселья и вообще чепуха какая-то...

 – И у него ожоги, – добавила Пэтси. – Я не сумела остановить их.

 Полицейский чин взглянул на мангал с тлеющими угольями.

 – Нет, ожоги вот от этой решетки.

 Один из полицейских нагнулся, чтобы поднять решетку, и сразу отдернул руку и принялся дуть на пальцы.

 Меня это рассмешило.