Пэтси отказывалась этому поверить.

 – Не может быть! Но почему, почему ты так думал?

 – Потому, что Сэртис сказал: «В следующий раз ты у нас завизжишь». И ты это слышала.

 Пэтси помрачнела.

 – Сэртис был не прав. Это была его ошибка. Я пожал плечами:

 – Ты сама говорила всем и каждому, что я украл этот кубок. Сэртис, конечно же, поверил тебе.

 – Ты не мог бы украсть.

 В голосе Пэтси прозвучала убежденность, и я спросил ее, стараясь подавить свою горечь:

 – Как давно ты поняла это?

 Она не ответила на мой вопрос прямо. Она сказала мне правду окольным путем, и я понял, как несчастна она была все эти двенадцать лет.

 – Он и так бы дал тебе все, о чем бы ты ни просил его, – вот что сказала мне Пэтси.

 – Айвэн? – спросил я. Пэтси кивнула.

 – Я никогда не взял бы ничего твоего, – сказал я.

 – А я всегда боялась, что все будет наоборот, – Пэтси чуть запнулась, но решилась и добавила: – Я ненавидела тебя.

 Больше она ни в чем не призналась, не просила у меня прощения, но в саду она назвала меня своим братом и в банке сказала: «Мне очень жаль. Прости меня». Может быть, все действительно теперь изменится...

 – Мне кажется, уже слишком поздно... – начала она, но так и не договорила до конца того, что хотела сказать. Но то, что она сказала, прозвучало как признание факта, а не как оправдание или просьба. – Не будем сводить счеты, – предложил ей я.

* * *

 Когда приехали Сам и его графиня и присоединились к моей матери, я пришел к ним взглянуть, как обстоят дела под гостеприимным навесом ложи для спонсоров, и нашел, что там, несмотря на затруднения пивоваренного завода, царит приподнятое настроение.

 Маргарет Морден встретила меня объятиями. В офисе это показалось бы неуместным, но в непринужденной атмосфере ипподрома не было чем-то из ряда вон выходящим. На Маргарет было платье нежно-голубого цвета. Рядом находился ее муж, надежный и с виду уверенный в себе мужчина. Маргарет сказала, что ничего не понимает в лошадях, но поставит на Гольден-Мальта.

 Она заметила, что я смотрю туда, где стоит Пэтси, возле которой находится теперь не Сэртис, а превосходный адъютант Десмонд Финч.

 – Знаете, – сказал я Маргарет Морден, – Пэтси добьется больших успехов в делах завода. Она прирожденный менеджер. Айвэну, ее отцу, было далеко в этом отношении до нее. Он был совестливый, добрый человек, но так управлять людьми ради достижения своих целей он не умел. Я думаю, Пэтси избавит завод от угрозы банкротства раньше, чем можно было бы ожидать, зная положение его дел.

 – Как это вам удалось простить ее?

 – Разве я сказал, что простил ее? Я сказал только, что она будет хорошим менеджером.

 – По вашему голосу слышно, что простили.

 Я улыбнулся, глядя в умные глаза Маргарет Морден. – Хорошо бы выяснить, – сказал я, – задумал ли кражу денег Грантчестер или только, узнав о ней, решил нагреть на этом руки. Это не так уж важно, но знать хотелось бы.

 – Могу сказать вам уже сейчас, как было дело. Идея принадлежала Грантчестеру. Потом Норману Кворну взбрело в голову присвоить всю добычу себе, но он недооценил жестокости своего партнера, его свирепой жадности.

 – Как вы узнали об этом? – спросил я, восхищенный этой женщиной.

 – От Десмонда Финча. На него можно положиться во всем – до мелочей.