Может, к черту все? Развернуться и гордо уйти, сохранив остатки самолюбия? А утром забрать свои вещи и мирно, по-хорошему распрощаться, оставив в его памяти только хорошие воспоминания.

Будущего у нас все равно нет. Он до сих пор любит только одну женщину. Она даже мертвая стоит между нами каменной стеной, сквозь которую не пробиться. Я честно старалась. Изо всех сил, но так и остаюсь для него пустым местом. Пусть не совсем пустым — что-то он все-таки ко мне чувствует. Влечение, похоть, толику симпатии. Я скрашиваю его одинокие ночи, не даю умереть от тоски по другой, забавляю в моменты, когда он в приподнятом настроении и раздражаю, когда в плохом. Ему даже говорить ничего не нужно, я сама все прекрасно вижу и понимаю, но терплю, молчу, подстраиваюсь, из кожи вон лезу, чтобы заметил, оценил.

Не будет этого.

Никогда не будет.

Смирись, Варька. Не твой это принц. Полетала и хватит, пора на бренную землю — камнем с небес. Главное, не разбиться, устоять и себя не потерять. Но как, если трясет от боли и сердце в клочья? Разум отчаянно кричит: «не унижайся, уйди красиво. Ты же пожалеешь потом.»

Мне бы прислушаться…

Но я не могу. Слишком долго прятала голову в песок, притворяясь слепой и глухой. В глаза его блядские хочу посмотреть, послушать, как станет лгать и изворачиваться. Или не станет, что скорее всего.

Сжав кулаки, отрываюсь от стены и на ватных ногах захожу в гостиную. Морально подготовив себя к одной из тех похабно-уродливых сцен, что мне «посчастливилось» однажды лицезреть, я наблюдаю вполне невинную картину, но только на первый взгляд.

Макс сидит ко мне спиной на одном из диванов. Правая рука небрежно заброшена на спинку, во второй стакан с янтарной жидкостью и кубиками льда. Рядом с ним пристроилась эффектная блондинка с пухлыми губами и длиннющими ногами, едва прикрытыми коротким облегающим платьем. Красивая, тонкая и звонкая, как и все его бабы. Влюбленно смотрит ему в рот, хлопая густыми кукольными ресницами, бесстыже улыбается намалеванными ватрушками. Туфли уже сброшены на пол, тонкая кисть с ярким маникюром по-хозяйски поглаживает его бедро. До главных действий пока не дошло, но сама обстановка указывает на то, что горячий план на ночь у обоих давно намечен. Я просто рано нарисовалась. Варька-обломщица. Ну что же тебе на попе ровно не сиделось? Куда понесло на ночь глядя?

— Всем привет, не помешала? — огибаю диван и встаю прямо перед ними. Голос звучит натянуто высоко, но мне уже все равно, насколько жалко я выгляжу со стороны.

Макс вскидывает на меня опешивший растерянный взгляд. Блонда даже бровью не ведет и загребущую ручонку убирать не спешит. Высокомерно осматривает меня с головы до ног и пренебрежительно усмехается. Ну да, не принцесса, но это со мной он каждую ночь ложится в постель и трахает до изнеможения, а ты так, вечерок скоротать.

— Макс, а это кто? — манерно спрашивает холеная фифа.

Ее противный голосок кажется очень знакомым. Меня прошибает холодный пот, к горлу подкатывает тошнота. Цежу воздух сквозь сжатые зубы, уставившись на наглую суку с такой лютой ненавистью, что ту перекашивает. Не показалось. Выдра. Точно она.

— Варь, ты же у матери должна быть, — поставив стакан на стол, Красавин встает и в два шага приближается ко мне. Невозмутимый, уверенный, немного пьяный и абсолютно бессовестный.

Как он может? Я же для него всё… все, что угодно, и как угодно.

Мало? Так попросил бы больше.

— Что случилось? Поссорились? — белобрысый мудачище изволит беспокоится. Ну надо же какая честь! Смотрю на него во все глаза и не вижу ни капли смущения.