― Продолжайте.

― Он поджидал ее у зала лекций, чтобы перехватить ее и капать ей на мозги, днем и ночью появлялся у ее дома. Эми говорила ему отстать, но он не сдавался, он даже угрожал какому-то парню, с которым ее видел, и вызвал того на драку. Это было жалким зрелищем, если честно. Мы стыдились его.

― И это, определенно, не выиграло ее расположение.

― Нет, ― сказал он, ― но один раз она с ним переспала.

― Что?

― Он немного успокоился, какое-то время с ней не виделся, и так оказалось, что мы оказались в одном клубе. Она была с друзьями, отмечала свой день рождения, и наедине у них состоялся большой чистосердечный разговор.

Он положил свои руки ладонями вверх, как будто, чтобы проиллюстрировать, как безумно это звучало.

― Что я могу сказать? Эмоции зашкаливают, когда вы в таком возрасте, но что бы ни было сказано, он провел ночь с ней. На следующее утро он думал, что они снова вместе, но в ее понимании все было не так. Я думаю, она рассматривала это как прощальный секс, способ закончить все по-дружески или, вероятно, это было лишь небольшим пьяным весельем по случаю ее дня рождения. Вам стоит спросить ее.

― Может, и спрошу, ― сказал Том. ― Тогда он потерял рассудок?

― Вскоре после этого, ― сказал Биркетт, ― когда узнал, что она переспала с кем-то еще. Тогда у него снесло крышу по полной, ― подтвердил Биркетт, ― он кричал на нее на улице, называл ее...

― Называл как?

― Проституткой, шлюхой, все в таком духе.

― Когда она вызвала полицию?

― Когда он, в конце концов, ударил ее.

― Когда вы говорите, ударил...

― Он говорит, это была пощечина, ― сказал Биркетт, ― она сказала, что это было больше, чем пощечина. В любом случае, он совсем слетел с катушек, а, когда протрезвел, он понял это.

― Что сделала полиция?

― Сделала ему выговор.

― Это как-то на него повлияло?

― Я думаю, что это настолько его шокировало, что он вернулся снова в реальность. Они предупредили его держаться подальше от нее, и привлекли к этому властей в колледже. Он был близок к отчислению.

Он показал Тому небольшой просвет между большим и указательным пальцами.

― В наши дни, вероятно, его бы отчислили, за избиение девушки, но тогда были 80-е, и я не думаю, что они знали, что с ним делать. Университет хотел все замять, если честно.

― Он вернулся на путь истинный?

― Он едва ходил на лекции в последующие недели и много пил: и я имею в виду много. Мы часто выходили и напивались вдрызг, как делают все студенты, но это было другое дело. Мы пытались вытащить его из этого состояния, вернуть к привычному, но, в конце концов, мы умыли руки.

― Так что произошло?

Он выглядел немного пристыженным.

― Мы махнули на него рукой, но она нет.

― Кто?

― Энни Белл, ― сказал он, ― или Энни Тейлор, ее тогда так звали.

― Так значит, на тот момент она уже его знала?

― Энни была на нашем курсе. Он знал ее с первого дня, но она была просто единственной девушкой, которую он не трахнул.

― Не была заинтересована?

― Была, ― сказал Биркетт, ― он не был.

― Почему?

― Не хотел ее, как мне думается.

― Все же он на ней женился.

― Странные вещи творятся.

― Так как они перешли от того, что он ее не хотел, к тому, что они стали парой?

― Однажды, я пришел домой, а она сидела с ним на кухне. Он выглядел дерьмово, а она, очевидно, долго беседовала с ним. Я оставил их одних, но что бы она ни сказала Ричарду, это сработало. Едва ли после этого я видел его без нее.

― Но как? Я все еще не совсем понимаю.

― Ну, как не понимаю и я, но ей удалось то, что никто не смог тогда сделать, она вернула его задницу в строй. Должно быть, она убеждала его, что он губит свою жизнь, и до него, наконец, это дошло.