|
Она вспомнит, что бормотала заледеневшими губами: "Я умоляю тебя! Я умоляю тебя!..” Она расскажет детям, что эхо затерянных краев Вапассу пело: "Мы братья... братья... братья!.." Она со смехом будет вспоминать, как она втаскивала неправдоподобно огромное тело лося в форт, словно как в книге о Гаргантюа. Они будут хохотать, хлопать в ладоши, издавать пронзительные крики триумфа. - Дети мои, лось здесь, - сказала она. - Он в зале форта. Двери закрыты. Ни волки, никто другой не могут нас устрашить. Теперь у нас есть мясо. Мяса хватит да весны! - Я отдала его волкам, - объяснила она смущенно, - я отдала им детеныша!.. Больной посмотрел на нее насмешливо, как ей показалось, словно считал ее волнение ребячеством. - Утром пойдите взгляните, не оставили ли они копыта. Из них получится прекрасный суп, очень питательный... Теперь нужно разделать тушу... Не надо ждать, - сказал он нетерпеливо, словно предчувствовал бунт. - Нужно вырезать внутренности, отрезать язык, желчный пузырь и мочевой пузырь. У вас есть большой кожаный передник? В течение оставшихся часов этой долгой ночи он продолжал руководить ее действиями. Она разожгла большой огонь в большом зале, расставила всю имеющуюся посуду - котлы, тарелки, блюда. Она спросила: “А что дальше делать?” Он сказал: - Возьмите пилу, топор, нож. Разделывайте. Больше всего ее удивило, что это оказалась не самка, а самец. - Как могло оказаться, что это не самка? - Потому что это самец, - отвечал он с прежней насмешливой гримасой. Он был безжалостным по отношению к ней, несмотря на ее нечеловеческую усталость. - За ним бегал детеныш. - Это был не маленький лосенок, а молодой, просто он похудел и выглядел много меньше, чем взрослый. Он давал ей четкие указания, как надо вытащить сердце. - Сердца нет, его разорвало пулей. - Вы целились в сердце? - Да. - И попали с первого выстрела? - Да. - С какого расстояния? - С расстояния выстрела. Все та же гримаса иронии. Она не знала, когда начался день. Она поняла, что уже утро, только тогда, когда перед ней возник Шарль-Анри и предложил помочь, в то время как близнецы, одетые в чистое платье, уже вовсю возились среди кусков мяса, проявляли пристальный интерес к ушам и глазам, прикрытым мохнатыми ресницами. Они не были так же сентиментальны, как Онорина, которая сказала бы: "Бедный лось!” - Может быть вы предоставите мне немного времени, чтобы я могла заняться детьми и приготовить им бульон? - крикнула она своему мучителю. Он проверил, положила ли она основные куски мяса на холод, предварительно завернув их в кожу, и наконец согласился на то, чтобы она прервала работу. Но теперь он принялся диктовать ей рецепт бульона, это был рецепт "тети Ненибуш", и она начала смотреть на него как на ненормального. Или это она сходила с ума от того, что вдыхала пары крови и внутренностей. Она была утомлена и очень возбуждена. Она дала детям питье, и ее счастье было так велико, что она забыла об уставших мускулах и часах волнения. Она тоже попила, и тут ей показалось, что она сейчас упадет в обморок от блаженства. |
