|
Он ранил меня, несмотря на то, что я старался защититься. Я хранил себя от того, что я путал с похотью, от того, что ударило меня, словно молния, что приоткрыло свои тайны, что научило меня знанию того, что это чувство оправдывает существование любого индивидуума на земле, любовь - это все для вас. Я посчитал себя сумасшедшим. Я не знал, что мне делать с моим новым знанием. Мне пришлось бы расстроить лучших друзей, отказаться от них... На меня стали бы показывать пальцами и говорить: "Он сошел с ума!.. Женщина, Любовь, Свобода сознания... для меня было слишком поздно. Бросить все... Ради чего-то смутного... едва мелькнувшего... И ничего не ждать взамен". И вот я увидел в перелеске лошадей, караван, и понял, кого я видел... Итак, все упорядочилось. Я мог продолжать свою войну. Да, видите, я пытаюсь оправдаться. Но это ничего не меняет. Мне нет прощения. Я узнал день, когда я перестал сознавать справедливость моих действий. Когда еще ребенком я отправлялся на расправу с протестантами, я знал, что совершаю богоугодное дело, что Господь меня оправдает. Мы родились слепыми, среди тумана, напуганные монстрами, которые на самом деле оказались соломенными чучелами и деревянными идолами. Но когда разум проясняется, начинается основное заблуждение. Я виновен в том, что продолжал жить, придавая своим действиям видимость добродетельного порыва, на деле скрывая за ними муки влюбленного. Я называл любовь ненавистью, чтобы найти способы о ней размышлять. Все мои планы о битвах, о пленении, о мести и казни, которые я строил против вас, были лишь сопротивлением тому влечению, которое я к вам испытывал. Я думал победить, стереть, уничтожить то, что не заслуживало моих трудов, и я добился только одного - я это приблизил. Я думал, что это необходимо для того, чтобы восторжествовать над врагами Господа, чтобы выполнить мою миссию... Когда я пошел на штурм Ньюшваника, возле Брунсвик-Фоллс, я знал, что вы находитесь там, среди пуритан, на холме, и я кричал: "Приведите ее мне!" Я был уверен, что нахожусь у цели. Я дрожал сам не знаю, от какого нетерпения... Чего я ждал от момента, когда вы будете передо мной стоять, как пленница?.. Но вы не появились... И Пикскратт исчез вместе с вами!.. Не смейтесь!.. И я понял, что борьба будет серьезнее и длительнее, чем я думал. Безумец, я думал, что, если добьюсь вашей смерти, то снова обрету душевный покой. Затем он стал говорить о своей ревности по отношению к ее мужу, единственному мужчине, которого она любила, и который любил ее. Это признание было для него затруднительным, потому что он знал Анжелику. Если она спокойно могла выслушать все, что касалось ее, то упоминание о ее муже, да еще нелицеприятное, ранило ее. Он заверил ее, что никогда не хотел убивать Жоффрея, только отстранить от нее. У него есть все, что ему угодно, и самое главное, - прелестная женщина, которая влюблена в него. - Не думайте, что его жизнь так уж легка, - попыталась протестовать Анжелика. - Как счастлив этот человек, - думал я, - которого вы так отчаянно любите, которого не ограничивают законы, который свободен телом и душой. Противник церкви - он не заслуживает такого блаженства. Я проклинал его. Почему он, а не я?.. Я считал его человеком, лишенным морали, без привязанностей, без почтения к кому-либо... И, однако, я знал, что он прав. Я боялся понять это. Он был прав. Он, который шел по пути Правды, потому что он шел по Пути Правды! И я должен был смотреть этому факту в глаза. Как ужасно обнаружить ошибку и сиу ловушек, в которые ты попал. |
