|
.. так же как и шпаги без эфеса и рукоятки, очень ценимые индейцами и часто встречающиеся в домашнем хозяйстве колонистов. Когда кто-то входил в его дом, то оказывался в настоящем арсенале. Кроме того Лаймон умел делать порох и пули. Анжелике нравилось заходить в старый дом, их первое убежище, которое навевало воспоминания о времени, прожитом героически и счастливо. Немой англичанин предоставил испанцу свою собственную кровать. Когда Анжелика увидела дона Альвареса, лежащего на подушках, похудевшего и пожелтевшего, ее охватило дурное предчувствие. Она тоже упрекнула себя, что уделила недостаточно внимания окружающим. В Вапассу было теперь слишком много народу, слишком много детей, за которыми нужно следить, слишком много болтунов, которых нужно выслушать, а те, кто предпочитали молчать и тихо испустить дух в чужом углу - не испытывали затруднения. - Но почему?.. - сказала она ему, опустившись на колени у его изголовья. - Дорогой дон Альварес, вы не позволили никому ухаживать за вами! Вы не считаете себя вправе обратиться с просьбой к женщине, даже если эта просьба заключается в чашке отвара. И вот где вы оказались теперь... Она протянула руку к груди больного, но он удержал ее. Это был жест человека, переносящего невообразимые страдания, и малейшее движение исторгало стон из его уст. - Нет, мадам! Я знаю, что ваши руки - руки целительницы. Но уже слишком поздно. Она почувствовала опухоль. Жоффрей де Пейрак по-испански выразил дружеские упреки своему другу - капитану испанской стражи. Пока они возвращались в форт, она угадывала в нем напряжение, глухую боль, которые передавались и ей. Сколько же лет находится рядом с ним эта группа испанских наемников? Где он их встретил? Какие битвы выиграли они вместе? Граф спросил: - Что вы думаете о его состоянии? - Все пропало! Она тут же добавила: - Я его вылечу!.. “Она его вылечила!.. Она его вылечила!.. Кажется, что он поправился!” Слух распространился, и никто не хотел этому верить. Потому что Анжелика каждый день, по несколько раз, отправлялась в хижину к умирающему испанцу, держа в руках свою сумку с травами. Она мало об этом рассказывала, а общественное мнение утвердилось в мысли о неизлечимости болезни дона Хуана Альвареса. И мало-помалу установилось меланхолическое настроение, которое возникает над всеми актами жизни, когда люди ждут чьего-нибудь близкого конца. Многие говорили, что Рождество будет грустным и траурным. В Рождество дон Хуан Альварес еще не смог участвовать в общем веселье, но принял одну за другой небольшие группы друзей, пришедших навестить его. Он сидел в большом кресле в форме тетраэдра, что составляло единственную меблировку дома англичанина, в котором он любил читать свою Библию. Наградой Анжелике были счастливые искорки в глазах человека, к которому она была привязана. Жоффрей также был в восторге. - Что за сокровище досталось мне! - воскричал он, приподнимая ее в своих объятиях, чтобы крепче прижать к себе. Она замечала, что никогда не сказала бы "Я его вылечу", если бы не находила это возможным. У нее были ее книги, все книги по медицине, которые она достала и колдовские талмуды Шаплей, которые она расшифровывала каждый день, добывая рецепты и изучая их состав. Она часто вспоминала и то, чему ее научила колдунья Мелюзина. В течение этих лет в Америке, она смогла, пользуясь спокойствием Вапассу, заняться изучением работ и опытов, за которые во Франции ей угрожали бы презрение и смертельная опасность. |
