— А какой тип страха ты улавливаешь?

Лукас посмотрел на Бишопа и, убедившись, что тот говорит вполне серьезно, опустил глаза и неуверенно пожал плечами:

— Страх одиночества. Беспомощность. Страх неспособности покинуть помещение… Обреченность. Страх смерти.

— И в какой момент ощущение чужого страха тебя покидает?

Лукас не отвечал.

— Понимаю. Когда жертва умирает, — закончил за него Бишоп.

— Иногда… — неуверенно произнес Лукас.

— Давай не будем врать друг другу, — остановил его Бишоп.

— Хорошо, — кивнул Лукас. — Да, как только похищенный человек умирает, я перестаю ощущать его страх. Не чувствую его мыслей. Как будто внутри меня что-то замирает. — Лицо его вдруг стало злым. Ярость, которую он так долго скрывал, выплеснулась наружу.

— Например, как сейчас. Ты не чувствуешь ни страха, ни мыслей Мередит Гилберт.

— Я найду ее, — твердо сказал Лукас.

— Ты на это надеешься?

— Да.

— И когда же?

Вопрос повис в воздухе. Несколько минут Лукас молчал, затем, подхватив кейс, поднялся и направился к двери. Бишоп, не проронив ни слова, посторонился, давая ему пройти. Лукас вышел из кабинета, сделал несколько шагов и уже на пути к лестнице остановился и, обернувшись к Бишопу, сказал:

— Извини, я не могу тебе ее найти.

— Мне? — удивился Бишоп. — Мередит Гилберт…

— Нет, не ее. Миранду.

Ни один мускул не дрогнул на лице Бишопа, только шрам вдруг сделался белее и глубже.

— А я и не просил тебя об этом, — ледяным тоном заметил он.

— Тебе и не нужно было просить. Ты еще не забыл, что я улавливаю страх?

Бишоп ничего не ответил. Все так же стоя у двери, он молча смотрел, как Лукас подошел к лестнице и начал спускаться на первый этаж.

— Извини, позвонил тебе в последний момент, — бросил, обернувшись, Пит Эджертон Бишопу, когда тот нагнал его на автостраде, у спуска в глубокий овраг. — Если честно, я думал, что ты уже уехал. Даже удивился, услышав твой голос. Три недели прошло с момента закрытия дела, а ты все еще здесь. Странно.

Оставив замечания Эджертона без ответа, Бишоп спросил его:

— Он тут?

— Да, около нее. Точнее, рядом с тем, что от нее осталось. — Эджертон покосился на федерального агента. — Ума не приложу: как он умудрился найти ее? Благодаря особому дару, наверное. — Он усмехнулся.

— Причина смерти?

— Не знаю. Врачи скажут. От нее же остались одни клочки. Лежала она здесь, по-видимому, не один день. Разложение… Хищники постарались. Отчего она умерла и что предшествовало смерти, узнаем потом.

— Так ты до сих пор не веришь в то, что ее похитили?

Эджертон пожал плечами:

— Всякое может быть. Она могла просто соскользнуть вниз, удариться головой, сломать ногу или руку. Движение здесь оживленное, но кто ее увидит на такой глубине? Да и увидев, не всякий остановится.

— Полагаешь, врачи определят причину смерти?

— He уверен. Останков практически нет. Горсть волос, пара костей да несколько кусков кожи — вот и все. Хорошо еще, если медики сумеют идентифицировать ее. Единственное, что осталось нетронутым, — это рюкзак с брелком, на котором написано ее имя — Мередит Гилберт. Вещи в нем предположительно тоже ее. Рядом с костями нашли мельхиоровый браслетик, дешевенький.