Твоя любящая мать».

Адам опустил письмо. Его глаза наполнились слезами. Разумеется, отец не показывал ему ее письма. Он вновь взглянул на письмо и ее почерк. Она не пишет, одна она или нет и что делает. Лишь эдинбургский адрес и эти несколько эмоциональных слов.

В кабинете отца горел свет. Без стука открыв дверь, Адам бросил письмо на письменный стол.

— Это правда? Она писала мне?

Томас пристальным взглядом смотрел на письмо. На его лице не было гнева, когда он взглянул на Адама, лишь одна ужасная беспросветная печаль.

— И в чем заключался грех, который, по твоим словам, она совершила? — Адам не понимал, откуда у него взялась смелость, чтобы позволить себе в таком тоне разговаривать с отцом.

Лицо Томаса потемнело.

— Это не твое дело, мальчик.

— Или здесь замешан другой мужчина? Уи Мики говорит, что она убежала с французом. — Вопрос, который он давно хотел задать, так и просился на язык. — Это правда? Мы что, были нехороши для нее? — По его лицу вдруг покатились слезы.

Несколько секунд отец безучастно смотрел на него, наконец покачал головой.

— Не знаю, Адам, и не хочу знать. — И это было все, что он был готов сказать.

При лунном свете камень отливал серебром, древние символы четко обозначились на нем, их глубокие разрезы потемнели от лишайника, а узоры были такими же ясными, каким были в день, когда они были высечены. Адам стоял и печально рассматривал их. Змея, полумесяц и сломанный посох, а в самом низу — зеркало и гребень. Он нахмурил брови. Гартнайт так и не перенес зеркало на свой камень. Узоры были закончены, когда они виделись с ним последний раз, но этот уголок камня оставался пустым. Он нагнулся и ощупал пальцами контуры. Зеркало, лежавшее на туалетном столике матери вместе со щеткой и гребнем, сгорело с другими ее вещами в костре, разведенном отцом. Он нашел потемневшую слоновую кость и осколки стекла рядом с обугленными кусками коричневой ткани, что когда-то было лучшим платьем его матери.

Он должен вновь увидеть ее. Что бы она ни совершила, она по-прежнему — его мать. Она не ушла бы, если бы ее не выгнал отец. Даже если она и нашла кого-то — его голова шла кругом при этой мысли, так как он был не в состоянии примириться с ней, — она продолжает любить его, об этом говорилось в письме. И она скучает по нему. Он принял решение и улыбался при свете луны. На следующий год он поедет в Эдинбург, чтобы, как он и хотел, изучать медицину, и там встретится с матерью. А пока что напишет ей и расскажет о новостях.

Усмиренная и покорная, Брид выучила имена тридцати трех королей. Она изучила ритуалы огня и воды. Узнала, как предсказывать будущее по полетам птиц, облакам, звездам, деревьям и падению палочек для гадания. Она изучила заклинания, магические формулы и искусство врачевания. Она начала изучать природу богов и богинь, как обращаться к ним за помощью, как разбрызгивать кровь; она узнала о душе, живущей в теле, но способной летать подобно птицам, путешествовать, познавать и прятаться, а также научилась посредством знаний, снов и священных благовоний входить в мечты и странствовать во времени.

Объектом ее специального изучения стала дикая кошка. Она покинула школу, как иногда делали и другие женщины, и совершенно одна следовала за животными по тайным тропам, ведущим к холмам. Она изучала, как они охотятся и убивают жертву. Как спят и нежатся на укромных, залитых солнцем выступах в камнях и скалах. Она наблюдала их общение и спаривание, знакомилась с тайными местами, где самки выращивают своих мяукающих котят.