– Он хочет помочь. После госпитализации Тесс и после твоего рассказа… – Он сжимает зубы, потом произносит: – Завтра я поговорю с Анденом. Вдруг в крови Идена есть вещество, которое может… ну, ты знаешь, изменить ситуацию. Вдруг…

Конечно, он по-прежнему противится этой мысли – я слышу боль в его голосе, – но соглашается. Соглашается отдать своего братика, чтобы Республика попыталась создать сыворотку. В уголках моих губ рождается горькая улыбка. Вот он, Дэй, защитник народа, герой, не допускающий и мысли о том, что кто-то может из-за него пострадать, но каждую минуту готовый отдать жизнь за тех, кого любит. Только для спасения Тесс нужна вовсе не его жизнь. Придется рисковать одним близким человеком ради другого. Интересно, что заставило его поменять решение?

– Спасибо, Дэй, – шепчу я. – Я знаю, как тебе это далось.

Он морщится, трясет головой:

– Нет, тут все дело в моем эгоизме. Но я бессилен с ним бороться. – Он опускает глаза, обнаруживая свою слабость. – Ты только скажи Андену… чтобы он его вернул. Пожалуйста, пусть просто вернет мне Идена.

Что-то еще беспокоит Дэя, отчего его пальцы дрожат. Я подаюсь к нему, накрываю ладонью его руку. Он снова заглядывает мне в глаза. От страха и боли, искажающих его лицо, у меня разрывается сердце.

– Что случилось, Дэй? – спрашиваю я. – Что еще ты узнал?

Теперь он не отворачивается. Он сглатывает слюну, а когда начинает говорить, голос его слегка подрагивает.

– Когда я был в госпитале, со мной связался канцлер Колоний.

– Канцлер? – шепчу я как можно тише – никогда не знаешь, подслушивают тебя или нет. – Ты уверен?

Дэй кивает. Он рассказывает мне все – о разговоре с канцлером, о попытке подкупа, шантаже и угрозах. О том, какую судьбу готовят мне Колонии, если он откажет. Перечисляет все мои невысказанные страхи. Наконец Дэй протяжно вздыхает. Поделившись со мной информацией, он словно сбросил груз с плеч, пусть даже малую его часть.

– Нужно как-то использовать это против Колоний. Попробуем победить в игре, что они сами затеяли. Еще не знаю как, но если удастся внушить канцлеру, будто я и в самом деле собираюсь ему помочь, думаю, получится застать их врасплох.

Если Колонии и правда одержат победу, то непременно отыщут меня. Нас убьют – всех нас. Я стараюсь говорить так же спокойно, как и Дэй, но у меня не выходит. Дрожь закрадывается в голос.

– Он ждет от тебя эмоциональной реакции. Можно, конечно, ответить Колониям собственным пропагандистским выпадом. Но, что бы мы ни делали, необходима крайняя осторожность. Канцлер не настолько глуп, чтобы доверять тебе всей душой.

– Если Колонии победят, тебе придется плохо, – горько шепчет Дэй. – Я никогда не считал их чертовыми невинными овечками… тебе, пожалуй, стоит подумать, как бежать отсюда. Проберись в какую-нибудь нейтральную страну, попроси убежища.

Бежать из Республики, от этого жуткого кошмара, спрятаться в далекой стране? Тоненький темный голосок в голове нашептывает: соглашайся, ты будешь в безопасности… но я не слушаю его. Как могу, беру себя в руки.

– Нет, Дэй, – мягко отвечаю я. – Я убегу, а что станет со всеми остальными? Как быть тем, кто не может бежать?

– Они тебя убьют. – Дэй придвигается ко мне, глазами умоляя прислушаться. – Прошу тебя.

– Нет, я остаюсь здесь. Мое бегство лишь подорвет и без того надломленный дух граждан. И потом, вдруг я тебе понадоблюсь. – Улыбаюсь ему одними губами. – Видишь ли, я кое-что смыслю в военном деле, мой опыт может пригодиться. Как думаешь?

Дэй в отчаянии мотает головой, но знает, я не изменю решения.