Чтобы поторопить время, Анастасия включила автоответчик.

За сутки, пока они не были здесь, позвонил с десяток людей. В основном, оперативники.

Зная, что их голоса записываются, все звонившие разговаривали неестественными напряженными голосами, забывали назвать себя, намеренно коротко рубили фразы.

Кроме самого Чернышева никто не смог бы во всем этом разобраться.

— …«Виктор! Объект отсутствовал. Вызвал повесткой на среду!».. «Срочно позвони Гаранину, у него для тебя новости…»

Какой объект? Какому Гаранину? Какие новости?

Уже немолодой чуть дребезжащий голос, возникший внезапно на пленке, показался Анастасии удивительно знакомым — человек изъяснялся неспешно и весьма подробно, чтобы оказаться руоповцем.

«… Вы палатки у метро „Добрынинская“ представляете? Полукругом, в сторону универмага…»

Анастасия даже не могла понять, вначале, к чему он ведет.

«Там их, наверное, с десяток. А, может, и больше… И вот во второй от метро, в правом вернем углу… Цену я не посмотрел…»

Ковальский! Она узнала его — инженер, «специалист по замкам», с которым они разыскивали место его заточения в больнице на Каширке.

Анастасия внезапно вздрогнула. Еще не отдавая себе полностью отчета в том, о чем он говорит, а лишь почувствовав…

«Крокодильчик Гена»… Точно такая игрушка, как в «амбулансе», в кабине. Вот я подумал: «может водитель поблизости тут живет или работает…»

Она точно знала: ничего о «Крокодильчике Гена» Ковальский им не говорил. Может Ловягину?

Запись кончилась.

— Виктор! — она уже перекручивала запись на начало.

Лицо ее вспыхнуло.

— Зеленый крокодильчик в «амбулансе»… Помнишь?

Чернышев уставился непонимающе.

— Мы Рындина забыли!

Все произошло как-то быстро, сразу, в одну ночь.

И Панадис. И Крончер. Теперь этот расчлененный труп и эти ночные звонки ему, Виктору, домой…

— Послушай…

Избежавший страшной участи инженер снова повторил свою версию, записанную автоответчиком.

— Это Рындин… Дьявол в ангельском обличьи…

Пока Чернышев слушал, Анастасия снова набрала номер дежурного по области.

— Еще ничего не могу сказать… — дежурный был немногословен: его теребили со всех сторон. — Труп отправили в Бюро судебно-медицинской экспертизы…

— Что известно о потерпевшем? Мужчина молодой?

— У меня нет данных.

— На нем одежда?

— Одежды нет. Отсутствует часть внутренних органов… Извини, у меня на прямом проводе генерал. Звони.

Он положил трубку.

— Да, это тот самый «амбуланс». Рындина… — Чернышев оставил автоответчик. — С «крокодильчиком». Ну, и чего дальше делать станем? Будем звонить начальству? — Он усмехнулся. Он был снова жестким, насмешливым, каким его привыкли видеть. Анастасия мотнула головой:

— Когда тебя задержали в Янги-Юле, я ведь начальство не вмешивала…

Чернышев вздохнул:

— Я — другое дело.

В углу его рта запеклась сигарета. Он посасывал ее хотя она давно уже отгорела.

— Представь себе, что тебе звонит кто — то из подчиненных: так, мол, и так, мы считаем, что израильский полицейский, прикомандированный к группе Чернышева захвачен мафией.