— А в область не звонил? — Анастасия поставила чашки на подоконник. Потом помою…

— Пока не звонил.

— Я сейчас займусь.

Она расположилась за соседним столом: тут стояли два телефонных аппарата — параллельный и еще один, с другим номером. Связалась с дежурным в Никитском переулке, бывшей «Белинкой».

Разговор с дежурным по области занял не больше минуты.

— ЧП у нас! Неопознанный труп мужчины. В двух рюкзаках. Город Видное, Ленинский район. Недалеко от станции…

— Виктор! — Она показала на телефон.

Чернышев снял вторую трубку, конец сообщения они прослушали оба.

— Труп расчлененный, без головы. Выехала оперативная группа. Свяжитесь попозже. Мне должны вот-вот позвонить с места происшествия…

Чернышев и Анастасия молча ждали.

— Ты помнишь какую-нибудь особую примету у Крончера? — не глядя в сторону Анастасии, спросил Чернышев. — Не хотелось бы раньше времени паниковать, запрашивать их представителя в Москве…

Анастасия, не поднимая глаз, обрисовала татуировку Крончера:

— Меч, обвитый оливковой ветвью. Это эмблема израильской армии. На лопатке справа…

Главное было произнесено. Оставались детали:

— Когда его могли захватить?

— После пяти утра…

Около десяти часов Чернышеву позвонила жена:

— Как ты там?

Он пробурчал нечленораздельно.

— Жив пока.

— Тут кто-то звонил ночью. Спрашивал тебя. И еще — не ты ли тот Чернышев, что работает в милиции?

— Я говорил тебе: отключай телефон!

Она стала что-то еще объяснять, но Чернышев прервал ее:

— Разберемся! А сейчас мне нужна линия. Сюда должны звонить.

Он грохнул трубкой.

Лицо у него заострилось, глаза из-за бессонной ночи и забот глубоко запали.

— Вот козлы!

Анастасия подняла на него выгоревший взгляд.

— Ты о чем это?

— Звонили жене… — он поморщился, — спросили, тот ли я Чернышев, который работает в конторе. Думаю — до них дошло, что мент и экскурсовод, который обращался к Ченю по поводу сестры — одно лицо…

— Нервничаешь?

Виктор дернулся, было, зло, но в глазах Анастасии читалась такая тревога, что он только махнул рукой.

— Я-то что? Главное, жена с детьми. Куда их спрячешь?!

Чернышев вздохнул, достал из дальнего ящика стола сигарету, что делал крайне редко. Раскуривал долго: рассматривал, как юлит в ней огонек, поблескивает, танцует, снова наплывает. Светлые точки. Как насекомые…

— Сейчас один исход. Или они нас, или мы их.

Информация из Видного задерживались.

При обнаружении расчлененного трупа главную роль с всегда играло судебно-медицинское исследование, но что-то важное могло стать известным уже в самом начале — в результате осмотра на месте.

Во все века трупы, как правило, расчленяли чтобы воспрепятствовать установление личности жертвы. Однако сейчас — в эпоху пересадок человеческих органов — страшная находка в Видном могла содержать оставшиеся части тела донора, с уничтоженными на них особыми приметами — родимыми патнами, татуировками, бородавками.

Отделенную голову могли сжечь где-нибудь в котельной или обезобразить и увезти за сотни километров, а потом выбросить — хотя бы в тот же канализационный люк.

Следствию в таких делах остается уповать на опыт и профессиональную подготовку экспертов.

Обычно линии расчленения проходят по суставам. Поэтому по особенностям и характеру отделения частей тела можно судить как о предмете, которым производилось расчленение, так и о степени знакомства преступника со скальпелем и анатомией человека…

Чтобы поторопить время, Анастасия включила автоответчик.