Иссерли перестала делать упражнения и недоверчиво посмотрела на Амлиса. Обычный человек там, дома, платил столько в месяц за воду и кислород.

– Вы шутите! – воскликнула она, опуская руки.

– Если оно стоит меньше девяти, речь явно идет о подделке.

– На… но кто тогда может себе его позволить?

– Почти никто. Именно поэтому все только о нем и мечтают.

Амлис задумчиво обнюхал горку алого мяса под вискозной пленкой, словно пытался решить, прикоснулся бы он к нему дома – в виде конечного продукта – или нет.

– Если кто-нибудь хочет дать взятку чиновнику, задобрить клиента… соблазнить женщину… Это лучшее, что можно придумать.

Иссерли все еще не могла поверить.

– Десять тысяч лисс… – повторяла она.

– В действительности, – продолжал Амлис, – мясо это настолько дорого, что сейчас его пытаются выращивать искусственно в лабораториях.

– Хотят, чтобы я работу потеряла, да? – спросила Иссерли, возвращаясь к упражнениям.

– Возможно, – сказал Амлис. – Перевозки обходятся «Весс индастриз» очень недешево.

– Полагаю, они могут себе это позволить.

– Разумеется, могут. Но с удовольствием обошлись бы без этого.

Иссерли вытянула перед собой руки на уровне плеч, потом развела их в стороны.

– Богачам всегда подавай настоящий продукт, – заявила она.

Амлис продолжал играть с листом, вращая и сгибая его в пальцах, но стараясь при этом не поломать.

– Существуют планы, – сказал он, – продавать это мясо в сильно разбавленном виде по доступным бедным ценам. Мой отец предпочитает отмалчиваться на эту тему. Но я слышал, что в этом направлении ведутся какие-то секретные эксперименты. Это бизнес. Мой отец расколол бы планету на кусочки, если бы ему сказали, что их можно выгодно продать.

Иссерли медленно вертелась вокруг своей оси, словно пропеллер или флюгер. Этого бы ей никогда не удалось проделать, не прими она допинг. В каком-то смысле она сейчас выделывалась перед Амлисом.

– На Территориях очень популярна одна закуска, – объяснял Амлис. – Это маленькие кусочки крахмалосодержащего клубня, которые обжаривают в жире, а затем сушат, пока они не становятся хрустящими. «Весс инкорпорейтед» попробовала ароматизировать одну партию каким-то побочным продуктом, получаемым из водселя. Спрос оказался феноменальным.

– Отбросы питаются отходами, – сказала Иссерли, еще раз вытягиваясь к небу.

Откуда-то снаружи послышалось шипение. Иссерли и Амлис выглянули из корабля и увидели, как Энсель и еще один работник выходят из лифта. Прибывшие посмотрели в их сторону.

– Просто пришли проверить, как у вас дела! – крикнул Энсель, и его грубый голос гулко зазвенел, отражаясь от металлических стен коровника. – Узнать, как твое здоровье!

– Я в полном порядке, Энсель, – ответила Иссерли, которая не сразу его узнала. – И господин Весс тоже.

– Эээ… тогда ладно… – сказал Энсель. – Ладно.

И, не проронив больше ни слова, повернулся и вошел обратно в лифт вместе со своим спутником. С шипением лифт умчал их вниз.

Где-то за плечом у Иссерли раздался голос Амлиса:

– Смотрите-ка, Энсель о вас заботится!

– Может засунуть себе в задницу собственный хвост, – буркнула Иссерли и, отделив языком от щеки липкое месиво, в которое превратилась икпатуа, принялась жевать дальше.

С неба снова заморосил легкий дождичек. Амлис вглядывался в темноту в восторге и замешательстве.