— Тогда почему сам не уйдешь?

— Я пришел сюда первый.

— Потому что облажался… точно. Проиграл девчонке… ну конеееечно.

Крэйг стиснул челюсти.

— Не провоцируй меня, хорошо? У меня выдалась не менее тяжелая ночь.

— Это ты подскочил ко мне, как бешеный бык. И я уйду… потому что сейчас ты мне нравишься меньше, чем я думала. Но, правда в том, что мои ноги болят так сильно, что я едва могу ходить, и я слишком гордая, чтобы просить инвалидное кресло.

Колоссальный.

Козлина.

Да, именно так он себя чувствовал, когда опустил взгляд и увидел ее босые ноги во всем своем окровавленном не-великолепии: красные рубцы виднелись на коже, правая нога так сильно опухла, казалось, она не могла принадлежать такой стройной лодыжке.

На мгновение он закрыл глаза.

Отойди. Просто вернись на свой маленький стул и припаркуй там свой зад, позволяя ей прохромать к дивану, на котором можно было вытянуться, или… вернуться в спальную комнату… или раскрыть крылья и улететь подальше от его жалкой злобной персоны.

Вместо этого Крэйг приземлился на пол. Его колени подогнулись так резко, казалось, что в комнате хрустнули две ветки, а бедра и ноги закричали от смены положения.

— Выглядят очень плохо, — сказал он тихо.

Он не собирался прикасаться к ее коже. Правда. Но почему-то его рука потянулась вперед, и он погладил ее левую ступню… на единственном целом участке кожи.

Он услышал резкий вздох над собой и, по неясной причине, не доверял себя достаточно, чтобы посмотреть на нее.

— Я сделал тебе больно?

Немного погодя Пэрадайз выдохнула:

— Нет.

Он пробежал указательным и средним пальцами по ее ступне легонько, просто чтобы почувствовать тепло ее кожи.

Дрожь сотрясла все его тело. И он сказал неровным голосом:

— Мне ненавистно видеть эти ссадины.

Наверное, у нее много ранений по всему телу. Ушибы, синяки, гематомы, содранная кожа. Он хотел прикоснуться к каждой ранке.

Это плохо, подумал он. Господи Иисусе, это очень плохо…

Его либидо дремало очень долго, и последнее, что ему нужно — разбудить его, особенно учитывая все обстоятельства. Особенно с женщиной вроде нее.

Необязательно происходить из аристократической семьи, чтобы быть леди. Даже гражданские девушки, работавшие, как и все остальные, могли иметь стандарты и хранить целомудрие до брака с достойным мужчиной.

А это не брак с осиротевшим сыном паркетчика.

О, и она, очевидно, на сто процентов была девственницей.

Он понял это по тому, как Пэрадайз держала себя с ним. Как Пэйтон — тот еще плейбой — уважал ее пространство.

Но, преимущественно, по ее резкому вздоху, по «нет» шепотом.

Все очень, очень плохо.

Глава 14

Сердце Пэрадайз будто вошло в состав ударной установки, а вспышки жара, проносившиеся по ее телу, были яркими и энергичными, словно пара кимвалов.

Крэйг сидел на полу перед ней, его огромное тело приняло неудобное сидячее положение, мускулы его плеч были напряжены под тонкой белой футболкой, и он склонил темную макушку, пробегая кончиками пальцев по ее ступне.

Несмотря на полное истощение, она чувствовала каждый нюанс его прикосновений… и также болезненно осознавала свою наготу под халатом и больничной рубашкой.

Блин… к черту боли в теле. Какая агония?

Единственное, что регистрировало ее тело, — какой-то огромный, скрытый потенциал, который она не до конца понимала, но все-таки осознавала.

Это… сексуальное влечение. Похоть. Желание.

Прямо здесь, прямо сейчас.

Неприкаянное, неумолимое, бескомпромиссное химическое притяжение.