– Мне очень жаль, но вынужден вам сообщить, что Бэтани мертва. – Девушка расширила глаза и закрыла руками рот. По ее щекам потекли слезы, она тяжело сглотнула слюну. Лэнсбери немного подождал, пока она возьмет себя в руки и вытрет слезы бумажным платочком, затем продолжил: – Предположительно, она была убита одной из муз из того мира, про который мы у вас спрашивали. Мы не знаем точно, что…

– Что вам необходимо? – Пальцы девушки застучали по клавиатуре. Мрачная решительность появилась на ее лице, на котором отчетливо читался траур.

– Спасибо. Имена последних посетителей, – сказал Лэнсбери. Она нажала на экран, затем развернула его.

Когда я увидела, чье имя высветилось на экране, кровь застыла в моих жилах, я забыла, как дышать. Этого не могло быть.

Том Альмон.

– Том? – взвизгнула я.

– Здесь, должно быть, какая-то ошибка, – тихо сказал Лэнсбери, но девушка покачала головой.

– Мне жаль, но тут так написано. Кроме него, посетителей больше не было. Только группа муз и создателей, которые приезжали с сопроводителем. Последний раз полгода назад. Других поездок Том Альмон не совершал, по крайней мере, записей о нем нет.

Невозможно. Том не мог быть замешан в этом. Он был моим наставником и хорошим другом. Он ничего не знал о моем отце, чтобы рассказать о нем музам. Или? По крайней мере, его имя не упоминалось в книге «Театр смерти». Но что, если в этом и была суть? Что, если имена персонажей и злодеев, как и в этой истории, были не чем иным, как ложью? С чего нам стоило начать? Был ли у нас вообще шанс найти настоящего кукловода в этом спектакле? Я провела рукой по лицу. У нас хотя бы было имя, которому мы могли следовать. А там можно было посмотреть.

– У вас есть записи на имя Джеймса Ливси? Я имею в виду не в мир муз, а вообще. – Может, там была какая-то связь между моим отцом и Томом, чего, во всяком случае, я не могла себе представить.

Девушка начала старательно печатать и показала нам результаты поиска. Появилось всего лишь несколько записей с именем отца, по крайней мере, с того момента, когда был введен строгий контроль. Тогда персонажи тоже заносились в базу, но специального разрешения не требовалось. Поэтому раньше он путешествовал заметно чаще. Однако в Лондоне нашего времени он появлялся нечасто. Меня очень удивил тот факт, что после встречи с мамой и моего рождения он возвращался в наш мир.

Я подробно рассмотрела даты. Мои устные арифметические навыки имели границы, поэтому понадобилось какое-то время на то, чтобы все посчитать. Я показала пальцем на одну из записей.

– Это мой первый день рождения. И вот, – я показала на другую дату, – день, когда я пошла в школу. – Я нашла в списке свой пятый день рождения, день окончания школы и день моего восемнадцатилетия. Это не могло быть случайностью. Отец помнил о нас все эти годы и являлся в важные моменты моей жизни в наш мир. Может, он даже находился рядом со мной.

Противоречивые чувства боролись внутри, но, в конце концов, освободили место сочувствию. Я бы никогда не смогла понять своего отца, точно не после того, что мне удалось узнать о нем, но доказательство того, что он испытывал сочувствие, утешало меня. Мой отец не был злым насквозь. Я была мерзавкой не наполовину, а меньше чем наполовину.

Девушка за стойкой вырвала меня из мыслей.

– Это поможет вам в дальнейшем?

– Думаю, да. Спасибо. И примите соболезнования насчет вашей коллеги.

– Спасибо. Блу была любимицей всех, хоть и немного наивной.