Она начала плакать, закрыв лицо ладонями и пятясь назад.

— Средство от кризиса. — В кабинете появился Дилан с тремя кружками чая на бумажной тарелке, и чуть не уронил их, когда врезался в Фоби.

— Я соберу свои вещи, — всхлипнула она, быстро отступая к двери. — Потом я вернусь к Джин, чтобы забрать Яппи, и поеду в Лондон или куда-нибудь еще. Я не могу выносить… О черт!

Она убежала.

На следующее утро Джин отвезла Фоби на вокзал и крепко обняла ее. Она пыталась убедить ее остаться на ферме Гайтон, но Фоби была решительно настроена уехать. Джин очень не хотела оставлять ее в таком подавленном состоянии.

— Ты ведь не будешь одна, правда?

— Нет, — солгала Фоби.

— Ты попытаешься найти Феликса? — осторожно спросила Джин.

Уставившись неподвижным взглядом на платформу, Фоби не ответила.

— Верни его. — Джин обняла ее за плечи.

— Это луна.

— Иногда при большом желании можно достать и луну с небес. Поверь мне, Фредди.

44

Фоби шла в сторону Ноттинг-Хилла, не совсем понимая, что она делает, повесив на плечо матерчатую сумку, в которой дремала Яппи, не замечая катившихся по щекам слез и крепко обхватив себя руками, чтобы согреться.

Было жарко и душно.

Проходя мимо в бесформенном свитере и плохо сидящих джинсах, Фоби нечего не видела и не привлекала взглядов. Казалось, будто она существовала в параллельном мире.

Когда она приблизилась к дому Феликса, ее шаг замедлился до скорости улитки, а сердце неистово заметалось в грудной клетке. Она подошла к воротам и ухватилась за железную ограду, осматривая небольшую вымощенную площадку.

Золотистого «мерседеса» Жоржет не было среди других припаркованных автомобилей. Вокруг слонялись трое или четверо мужчин в безвкусных футболках и бейсболках. Угощаясь пивом из банок и почесывая затылки, они ждали. У двоих на мощных шеях висели фотоаппараты. На крышах пыльных машин стояли сумки, набитые остальным снаряжением.

В следующую секунду Фоби заметила высокого светловолосого мужчину, торопливо подходившего к дому с противоположной стороны. Его лицо пряталось за солнечными очками, через дырки на джинсах виднелись загорелые ноги, а вокруг стройной талии был повязан кремовый свитер. Она спряталась за джипом и осторожно выглянула.

Но это был всего лишь Манго с красным от солнечных ожогов лицом и дорожной сумкой, повешенной через плечо. Он быстро повернул к коттеджу и почти подбежал к входной двери. Журналисты, явно принимая его за Феликса, включили свои диктофоны и засуетились, меняя линзы объективов. Когда поняли, что это был не Феликс, они сделали пару снимков и задали несколько равнодушных вопросов, но Манго не обратил на них ни малейшего внимания. Они же были недостаточно заинтересованы в нем, чтобы настаивать. Манго снял с плеча сумку, покопался в ней, извлек связку ключей и открыл дверь, напоследок пожелав журналистам проваливать.

Развернувшись, Фоби уныло направилась в сторону Айлингтона.

— Кто это? — спросил один из журналистов.

— Не знаю. Наверное, поклонница. Какая-то она странная.

На пороге дома Фоби на Дуглас-стрит кто-то сидел. Когда она повернула за последний угол, то заметила отблеск светлых волос и задохнулась от безумной, невероятной надежды. Но как только она бросилась вперед, раскачивая сумку со спящей Яппи, то почти сразу резко остановилась, увидев сидящего на пороге человека целиком.

Это была Саския. Она до сих пор была в своем жемчужном платье, но ее макияж растекся по лицу разноцветными полосами. Чуть дальше по улице под острым углом к тротуару был припаркован «жук» Стэна со смятым от удара передним крылом.

Сделав глубокий вдох, Фоби направилась к входной двери, чувствуя, как по ее венам разливается злость и разочарование.