— Надеюсь, что нет, — твердо заявила она, затем встала и расправила саван. — Просунь сюда голову. Я должна убедиться, что он не будет стеснять тебя, если придется спасаться бегством.

— Я не собираюсь спасаться бегством!

— Он может убить тебя, — нахмурилась Маргерит. Она сунула ему в руки саван, и он, не спуская с нее пристального взгляда, смял его.

— Похоже, тебя очень волнует, что со мной случится, — насмешливо проговорил он.

— Я не собираюсь признаваться в том, что меня волнует. — Она сунула руки в карманы передника. — Пожалуйста, примерь.

Чарлз надел саван, и его тело скрылось под широкими складками. Маргерит, встав на колени, прикидывала, насколько его надо укоротить.

— Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу тебя передо мной на коленях, — ухмыльнулся он. — Олицетворение покорности.

— Не смей надо мной смеяться!

Он схватил ее за руки и поднял с пола, притянув так близко к себе, что ее грудь касалась его груди. От него пахло кофе и кожей, странное сочетание, но оно не вызывало у нее раздражения. Ее сердце, как всегда, забилось от его близости, и она вздохнула.

— Мы не должны… — прерывающимся голосом произнесла она.

— А что мы должны? — Он крепко прижал ее к себе. Его горячее дыхание обжигало ее.

Она хотела отстраниться, но соблазн испытать наслаждение в его объятиях был слишком велик. О, прижаться бы к нему, и пусть он снова подарит ей блаженство, без которого она не может жить.

— Ты простил мне мой лживый язык? — робко спросила она.

Он молчал, задумчиво глядя на нее. Затем поцеловал в лоб.

— Скажем так, у меня было время обо всем подумать, и я понял, что вел себя как последний идиот. Я позволил гневу взять верх над разумом. Мне не хватило доброты и понимания, и это я должен просить у тебя прощения.

Счастливая, она обвила руками его шею.

— Я должна была довериться тебе! Так ты примирился с тем, что я женщина с недостатками, а не совершенство и не богиня, созданная твоим воображением?

Он кивнул и, наклонившись, коснулся ее губ легким, как крылья бабочки, поцелуем, но в следующее мгновение их губы слились. От сладостного ощущения у нее закружилась голова, и она забыла обо всем.

— О Боже, — прошептал он, отрываясь от нее. Она чувствовала биение его сердца так близко, словно это билось ее собственное сердце. — Маргерит, я не могу выразить словами, как мне было плохо без тебя.

— Тебе мешало вернуться ко мне упрямство, — проговорила она, наслаждаясь его близостью.

— К сожалению, я бываю упрям даже во вред самому себе. Она помогла ему снять саван и, свернув, положила на подоконник.

— Вот так. Больше нет призрака.

— Зато есть мужчина с вполне земными желаниями. — И он снова обнял ее.

— Чарлз… нет… а вдруг войдет Прю или Софи? Они будут в шоке.

Он бесцеремонно поднял ее и отнес на кровать.

— Я знаю, как избежать этого. — Не обращая внимания на ее протесты, он положил ее на кровать и, в два прыжка оказавшись у двери, задвинул старый железный засов и с хищной улыбкой посмотрел на нее. — Теперь нам никто не помешает, радость моя.

У Маргерит не было сил противиться Чарлзу. Да она и не хотела. Она смотрела, как он раздевается. Рубашка, бриджи, шейный платок — все полетело на пол. Великолепный в своей наготе, он приступил к сладостному ритуалу возбуждения ее чувственности.

— О, Чарлз, — простонала она, когда он медленно провел руками по ее ногам и снял с них подвязки и шелковые чулки.