|
Но в эту минуту я не мог его слушать. Чем дальше, тем хуже мне становилось. Он это заметил и вытащил меня наружу: – Свежий воздух пойдет тебе на пользу. – Это хорошо. Я сейчас отойду. – Сядь. Только спокойнее. – Иди, иди, я просто немного переел. Сейчас все будет нормально. Он ушел внутрь, а меня вырвало. То ли это был тот проклятый обед, то ли картошка, то ли вино. Я так ужасно хотел эту женщину, что мой желудок не принимал ничего. * * * На другой день, утром, мы лишились рекламного щита. Около полуночи поднялся ветер, который к утру перешел в бурю, и щиту пришел конец. – Это ужасно. Взгляни. – Сегодня был сильный ветер. Я не мог уснуть. Всю ночь глаз не сомкнул. – Да, изрядная буря. Но взгляни на этот щит. – Разбит вдребезги. Я возился со щитом, когда грек вышел и стал наблюдать за моей работой. – Где вы взяли этот щит? – Он уже был здесь, когда я все это купил. А что? – Он очень ободранный. Удивляюсь, как на него вообще кто-то клюет. Я пошел заправлять машину и оставил его подумать о моих словах. Когда я вернулся, он все еще глядел на щит, прислоненный к стене закусочной. Три фонаря были разбиты. Я подал на эту рухлядь ток, и половина оставшихся огней не зажглась. – Смени лампы и повесь, сойдет. – Как хотите, шеф. – Что не так? – Это седая древность. Рекламой из лампочек сегодня никто не пользуется. У всех – неоновые трубки. Лучше смотрятся и электричества потребляют меньше. И потом, что там написано? «У двух дубов», и все. Что здесь есть закусочная, не сказано. А от слов «два дуба» о голоде не вспомнишь, поэтому никому не придет в голову остановиться и перекусить, Этот щит стоит кучу денег, но все без толку. – Ты только почини его, он еще послужит. – Почему ты не закажешь новую вывеску? – Некогда. Однако он тут же вернулся с листом бумаги, нарисовал на нем новую вывеску и раскрасил его красной, синей и белой красками. На ней значилось: «Таверна „У двух дубов“, жаркое на гриле, гигиенические туалеты, хозяин Н. Пападакис». – Здорово. Все просто обалдеют. Я подправил слова, чтобы они были правильно написаны, а Ник украсил подпись завитушками. – Ник, а зачем туда вообще ставить старую вывеску? Что если тебе отправиться в город и заказать новую? Она будет великолепна. А это очень важно. Какова вывеска, таково и заведение, правда же? – Так я и сделаю. Богом клянусь, поеду. * * * До Лос-Анджелеса было только двадцать миль, но он вырядился, словно собрался в Париж, и после обеда укатил. Едва он уехал, я закрыл входные двери. Взяв тарелку, оставленную кем-то в зале, я отнес ее на кухню. Кора была там. – Вот тарелка, кто-то забыл ее в зале. – Да, спасибо. Я поставил тарелку. Вилка зазвенела словно бубен. – Я собиралась сходить в зал, но потом занялась ужином и упустила это из виду. – У меня тоже полно работы. – Вам уже лучше? – Все в порядке. – Иногда достаточно любой мелочи. Перемена воды и все такое. – Скорее всего, просто переел. – Что это? Кто-то ломился в двери. – Кажется, кто-то хочет войти. – А что, двери заперты, Фрэнк? – Должно быть, это я их запер. Она посмотрела на меня и побледнела. Подошла к окну и выглянула сквозь жалюзи. Потом вышла в зал, но тут же вернулась: – Уже ушли. – Я и не знаю, почему их запер. |
